Бумажная гробница

Джанни уже знал об этом. Он прочитал в бумагах Вальтера все подробности, которые удалось раскопать Франко — о том, что прислуга дома давно судачила о ее жестокости и извращенной похотливости по отношению к молодым служанкам, которые не смели пожаловаться хозяину, и о том, что она дважды серьезно рисковала потерей наследства: первый раз, когда ее нашли мертвецки пьяной в ночном притоне, и второй раз, когда отец застал ее со своим шофером, сорокатрехлетним мужчиной, отцом троих детей. Паоло Бургер уволил шофера и замял скандал, но после этого резко сократил ее ежемесячное пособие.

— …а когда эта тварь Саркис, — продолжала Марина, — оставил Клодину в покое и переключился на меня, я ответила, что ему с Перелли придется подождать, пока я получу наследство, и намекнула, что у Перелли куча денег.

— Не думай, что меня интересовали только деньги, — покачала она головой, заметив взгляд Джанни. — У меня появилось страстное желание рисковать, жить настоящей жизнью… Я сказала Саркису: «Сообщи Перелли, что ты напоил меня и сделал эти фотографии». И объяснила свой план.

— Фотомонтаж?

— Вот именно. Это организовал Джерри. Он сделал бы для меня все, что угодно, — с этими словами она взглянула на свои красивые, закинутые одна на другую ноги и усмехнулась. — Этот трюк с подделкой потряс его, но он сделал это даже не спросив, зачем. Саркис передал фотографии Перелли, а на следующий день я получила от него конверт, в котором была одна из фотографий и приглашение на встречу. Я пришла к Перелли и сказала: «Это вульгарный фотомонтаж, я заявлю в полицию, и вы будете отвечать». Так наши роли поменялись: шантажировать начала я. Он признал свое поражение и попросил меня рассказать, как я это задумала и исполнила. И я совершила такую глупость из тщеславного желания похвастать, а в конце предложила ему побывать в роли того мужчины… ну, как на фотографиях… — Марина смутилась, но замешательство длилось не более секунды, и она заговорила еще быстрее.

— Он назначил мне встречу на следующую ночь. Ту самую ночь… Я пришла, но ситуация снова изменилась — я оказалась на крючке, теперь уже по-настоящему, потому что накануне он записал наш разговор на магнитофон.

— Но ведь если бы он обратился в полицию, его бы тоже арестовали.

— Ни один из нас не думал о полиции. Но вот если бы он пошел к нотариусу, у которого хранится завещание матери, тогда… — и девушка выразительно щелкнула пальцами. — Но повторяю, дело не только в деньгах. Меня захватила эта авантюра, и я хотела поставить его на колени.

— Должно быть, ты очень любила свою мать, — заметил Джанни, желая перевести разговор, — и ее смерть была ударом для тебя.

Девушка поморщилась.

— Разумеется… Психическая травма… комплекс вины, ненависть к отцу… и вообще… Бульварная литература… Очень любезно с твоей стороны, что ты ищешь смягчающие обстоятельства. Но все не так… Перелли дал мне прослушать кассету, потом открыл сейф, чтобы спрятать ее. Перед глазами у меня блестел его голый череп, и вдруг мой взгляд упал на бронзовую статуэтку, которая стояла на столе… Это было нетрудно: всего один удар… Раздался ужасный хруст костей. Перелли падал очень медленно, мне казалось, этому не будет конца. Кассету я забрала, но фотографий в кабинете не было. Я уже собиралась уходить, как вдруг в дверь постучали… Ох, Джанни, если бы ты не вошел тогда в ту дверь…

— Да, этот стук обойдется мне дорого, — саркастически заметил Джанни, — Что же было дальше?

Сделав короткую паузу, Марина заговорила еще быстрее, возбуждаясь от собственного рассказа.

— Я выскочила на улицу и тут же поехала на квартиру Перелли. Там перевернула все вверх дном и нашла, наконец, то, что искала — фотографии, а в одном из ящиков письменного стола обнаружила тайник, в котором была синяя папка с какими-то странными записями, фамилиями, адресами, цифрами. Я даже глазам своим не поверила: ведь это были секретные документы мафии. Но настоящую цену их я поняла потом, когда Кохан… Впрочем, об этом позже. А в ту ночь, вернувшись домой, я переоделась в другое платье, точно такое же, как то, на котором остались пятнышки крови Перелли, и одетой легла в постель. Но уснуть не могла — думала о том, что делать с документами, и вдруг вспомнила Кохана, о котором когда-то рассказал мне этот болтун Саркис, и решила продать бумаги американцу. Поэтому утром ты пришел совсем некстати.

— …и ты отправила меня на квартиру Перелли, где я приятно провел время, — усмехнулся Джанни и помрачнел, на что Марина не обратила никакого внимания.