Бумажная магия

Мг. Тейн обитал на дальней, самой южной окраине города, и теперь Сиони могла вдоволь налюбоваться Лондоном. Столица распростерлась внизу, словно гигантский пестрый ковер треугольной формы. Голубок летел во весь дух, и узоры этого ковра делались все более расплывчатыми, но Сиони могла поклясться, что различает Башню магистров магической школы Таджис-Прафф и кроны деревьев Далидж-парка. Сотни, если не тысячи улиц вились через город, как скользкие угри, – многие из них казались обезлюдевшими.

Сиони даже узнала Миллс-сквотс, где выросла, но вскоре скопище бурых домишек слилось в одно бурое пятно, и Сиони не смогла различить ни свое жилище, ни авеню Литейщиков, ведущее к агентству по найму официантов. Именно там она и работала, пока не повздорила с весьма важным клиентом заведения. Кстати, Сиони нисколько не жалела об этом случае, но не любила о нем вспоминать.

Дома, лавки и дымовые трубы – все становилось мельче всякий раз, когда она оглядывалась через плечо, проплывая в воздухе точно так же, как капитан морского корабля плыл бы по океану. Какой же дурой она была, считая Складывание пустым занятием! Плавильщик не смог бы летать, как она! Мг. Тейн должен запатентовать своего голубка. Если в будущем ему представится такая возможность…

Сиони вновь почувствовала отчаяние, и уставилась на зеленую птичку-проводника. Мг. Тейн выживет. Сиони позаботится о нем. Однако ей пришлось признаться себе, что она не представляет толком, что будет делать, когда птичка приведет ее на место. К счастью, виды лондонских предместий – дороги, луга, густые леса и сельские хижины, расположившиеся на берегу рек, мешали ей сосредоточиться на мыслях о последствиях своих опрометчивых действий. Вдобавок ветер, свистевший в ушах Сиони, отвлекал ее от размышлений.

Зеленая птичка летела вперед, бумажные крылышки трепыхались без устали. Иногда случайный порыв ветра сбивал бедняжку с правильного курса, и тогда она еще усерднее махала своими крошечными крыльями, пытаясь не сбиться с пути. Солнце окрасило небо в светло-голубой цвет, который после полудня сменился яркой лазурью. Фенхель мирно посапывал под мышкой у Сиони и не шевелился. Сиони казалось, что ее пальцы могут в любое мгновение оторваться от ладоней, в животе давно урчало от голода, но она намертво вцепилась в опоры. Она решила, что будет держаться до последнего и забудет об отдыхе и о еде. Сейчас ей не стоит даже пробовать выудить кусок хлеба из сумки, висящей на боку.

Через некоторое время Сиони уловила запах гниющих водорослей и морской воды и увидела бескрайнюю ширь Английского канала. Приблизившись к береговой линии, птичка забирала вправо, к острову Фаулнесс. По нынешним обстоятельствам, как нельзя более подходящее название – остров Нечистот, подумала Сиони.

У нее заныло под ложечкой, а пальцы просто приросли к опорам, и их белые костяшки покраснели. «Пожалуйста, только не в океан!» – запаниковала Сиони. А сможет ли она вообще преследовать Лиру за пределами суши? Океан бескрайний, безбрежный и бесконечный… а она не умеет плавать. Сиони с малых лет не заходила в воду глубже чем на пару дюймов и оцепенела от ужаса. Она все еще чувствовала привкус водорослей из рыбного садка Хендерсонов и видела безмолвные тихие воды…

Сиони сглотнула ком в горле и принялась молиться.

Вдруг птичка начала снижаться. От брызг прибоя бумажные крылья отсырели, полет замедлился. Сиони пустила голубка быстрее, и спустя несколько секунд он поравнялся с птахой. Сиони сделала глубокий вдох, высвободила руку, подхватила птичку на лету и задумалась. Как же ей приземлиться, не переломав при этом кости?

– Она здесь, да? – выкрикнула Сиони, перекрывая свист ветра, и удивилась своей хрипоте.

Птичка дернулась.

Сиони, наверное, дюжину раз провела голубка по кругу, постепенно опускаясь все ниже и ниже. В конце концов она наметила для посадки каменистую часть суши, изрядно удаленную от воды.

– Сомневаюсь, что могу приказать тебе приземлиться… или могу? – спросила она у голубка. – Опусти меня сюда, только осторожно, ладно?

Бумажный голубь, похоже, услышал ее, как и птички, которых Сиони смастерила накануне. Он спикировал вниз – да так лихо, что у Сиони скрутило все внутренности. Потом голубок сделала вираж, сбросил скорость и плавно опустился на полоску земли, поросшую какими-то жесткими травами.

Сиони потрясла руками, но затекшие пальцы опять болезненно скрючились и приняли прежнее положение. Голубок продолжал скользить, а Сиони всматривалась вперед, чтобы птица не попала в лужу и не намокла.

– Прекратись! – скомандовала она, и голубок послушно сложил крылья и скособочился на левую сторону.

– Прекратись! – повторила Сиони, обращаясь к птичке, и та сразу же замерла.

Сиони положила ее в бумажный сгиб, который тянулся вдоль спины голубка, надеясь, что она высохнет и ее не унесет ветром.

Держа Фенхеля на руках, Сиони всмотрелась в очертания скалистого берега. Смеркалось. Солнце проложило в воде золотую дорожку, поблескивающую пурпурным и оранжевым.