Бумажная оса

Широко раскрыв глаза, я осторожно опустила бокал на стол, и мое волнение немного стихло.

– Ух ты, это фантастика.

Кивнув, ты расплылась в дьявольской улыбке, которая была мне хорошо знакома.

– Все случилось так быстро. В первый день на съемках «Вечерни», клянусь, словно что-то перевернулось, и мы будто могли читать мысли друг друга.

Натяжение в области диафрагмы усилилось. Я попыталась переложить кусок пиццы на свою тарелку, и по столу шлейфом потянулись полоски сыра.

– Он родом из аристократической аргентинской семьи, и он самый утонченный мужчина, которого я когда-либо встречала. И гораздо более консервативный, чем можно представить. Возможно, из-за его латинского происхождения для него так важно быть джентльменом. Он всегда галантен, чем заметно отличается от остальных мужчин в этом бизнесе. Он не похож ни на кого, с кем я когда-либо была в отношениях.

Безусловно, я знала о других мужчинах, которые у тебя были. Репортеры все докладывали. Мне казалось, что все твои пассии были парнями на один вечер, напоминающими эльфов, или ухоженными, более зрелыми версиями Тофера, в которого ты была влюблена в восьмом классе. Я помню, как, оставаясь у тебя дома с ночевкой, мы, уютно устроившись в спальных мешках поближе друг к другу, направляли фонарик на блокнот, чтобы поиграть в MASH[16]. Мы писали имена кинозвезд, как будто они – наши будущие мужья, а также самых симпатичных мальчиков в школе (среди которых был Тофер) и самых некрасивых. Разве ты когда-нибудь попадала на имя кинозвезды? Разве ты когда-нибудь попадала на слово «Особняк»?

– Он сказал, что хочет отвезти меня в Аргентину. Его родители разводят поло-пони. У них целая конюшня. А Раф – потрясающий игрок в поло. Он вроде лучший в Лос-Анджелесе. – Снова наполнив свой бокал, ты сделала глоток вина. – Как здорово, что я могу поделиться всем этим с тобой, Эбби! Это, правда, так здорово! Хоть я и была немного навеселе на вечере встречи выпускников, но все, что я говорила, – это правда. Я очень скучаю по друзьям, которые меня действительно знают. Старым друзьям, как ты. Ведь ты же знаешь меня с детства.

Было ясно, что ты опять выпила лишнего, твоя речь стала несвязной.

– У меня здесь есть друзья, но это совсем не то.

Мое лицо горело пламенем и, казалось, было пурпурного цвета. Подмышки вспотели под платьем из джерси, а шея жутко чесалась.

– Была у меня одна подруга, ну, я считала ее своей подругой, одна актриса. Думаю, ее имя тебе знакомо, но я не буду называть его, – и, держа бокал в руке, ты снова закатила глаза.

Чтобы поддержать тебя, я тоже сделала глоток вина.

– До Рафаэля я встречалась с другим актером, и как только она узнала об этом, начала виться вокруг него. Соблазняла его, прямо как в кино. Это было совершенно неуместно. Он мне даже не нравился настолько сильно. Во всяком случае, это открыло мне глаза на то, насколько коварными соперницами могут быть голливудские женщины. – Ты помахала официантке и показала на бутылку вина. – С тех пор мне катастрофически трудно кому-либо здесь доверять.

Разумеется, я уже знала об этой истории из таблоидов, но услышать ее от тебя было чем-то невероятным. Глядя на твои цветущие щеки и на то, как ты накручиваешь свои рыжие волосы на пальцы, я включила фантазию и подсознательно воспроизвела фильм с тобою в главной роли. Я мысленно пробегала по своим рисункам, изображая тебя в каждом из них и оживляя их. Ты была одета как лесная нимфа, собирающая золотые яблоки. Официантка принесла еще одну бутылку каберне и, ничего не спрашивая, наполнила твой бокал.

– Честно говоря, порой мне бывает так одиноко, – тихо шепнула ты, как только официантка отошла. Наклонившись вперед, ты подвинула свой бокал и сказала: – Эбби, прости меня, если я вела себя немного странно, когда ты приехала. Это от неожиданности. Но я очень рада, что ты сейчас здесь со мной. В твоем присутствии я могу быть такой, какая я есть. Я давно себя так не чувствовала.

Потянувшись к твоей руке, лежащей на столе, я увидела, как в твоем левом глазу собрались слезы, превратившись в большую дрожащую каплю на нижних ресницах.