Бумажное радио. Прибежище подкастов: буквы и звуки под одной обложкой

Война всегда ослепляет и оглушает. Врага требуется мочить, а не слушать, чтобы червь сомнения не подточил древко победы. Слушать придется, если проиграешь. А пока кто врагу слово дает – сам враг. И невозможно представить, чтобы в прямом эфире сошлись Медведев и Саакашвили – а ведь именно их вопросы (и ответы) друг другу могли бы многое прояснить.

Что делать в такой ситуации, да? По-моему, разбираться в технике жима. А потом идти на балет – пусть и при пустом зале. Я, вон, на днях интервью Саакашвили в Financial Times прочитал. Надеюсь, он меня тоже прочтет.

3 марта 2009

Этот странный кризис О том, что кризис, начавшийся в 2008 году, отличается от кризиса 1998 года тем, что все неясно, нечетко, и никто ничего не предпринимает

http://www.podst.ru/posts/2439/

Чем дольше развивается кризис, тем больше появляется предсказаний на тему, сколько будет стоить доллар и как долго все это безобразие будет длиться. Чем больше эти предсказания читаешь, тем лучше понимаешь, что никаких оснований у их авторов делать те или иные выводы нет. Но есть желание смоделировать развитие этого кризиса по аналогии с прежним.

В 1998-м, если помните, все упало сразу. Рухнул вчетверо рубль, банки разорились, деньги пропали, люди лишились работы – и приходилось вкалывать втрое больше, просто чтобы заработать хоть что-то.

Сегодня ситуация другая. Банкоматы исправно выдают наличные со счетов. У банков нет очередей. Рабочие места, правда, сокращаются, но и тут все странно: безработные не возмущаются, не выходят на улицу, и настроение тут такое – апатия. Ну, пусть идет как идет, а мы идти никуда не будем. И чем больше государство говорит о необходимости сдерживания цен, тем больше то же государство повышает цены на то, что полностью им контролируется. Во время кризиса больше всего подорожали не одежда или еда, а транспорт и коммунальные платежи.

Из того же, что не контролируется государством, удивительно – то есть резко и разом – подорожали, до двадцати рублей, уличные туалеты. Почему это, спрашивается, пописать в Москве на фоне девальвации рубля обходится дороже, чем в Нью-Йорке?

Или вот еще из последнего – закрылся журнал «Огонек», в котором я довольно давно работаю. Впрочем, сказано было, что он не закрылся, а просто как бы взял отпуск за свой счет, – а впрочем, даже и сказано не было. Просто перестал выходить старейший российский журнал, и все, и вокруг тишина, хотя еще раньше такое не прошло бы незамеченным.

Человек из числа тех, кто знает в деталях происходящее в верхах, сказал мне, что оживить журнал даже политическая воля не поможет. Потому что политическая воля – это, грубо говоря, когда ты своего друга просишь по пути с дачи сделать крюк и забрать свою тещу. А когда у друга машина на приколе и стоит без колес, – о чем его просить?

В общем, чем дальше, тем неяснее. Ну вот, казалось бы, раз кризис, то нужно на ночь выключать подсветку зданий и домов, вообще поэкономить на освещении – однако ж нет, улицы наших городов сияют рождественской елкой до утра, как и прежде.

То есть все неясно, неопределенно, и внешне как бы без изменений – совсем как при Брежневе. Там ведь тоже был долгий, вялотекущий распад.

И вот здесь бы я и поставил точку, когда бы вдруг не вспомнил, что про такой сценарий где-то уже читал. Ну конечно! В романе Дмитрия Быкова «ЖД». Написан он был в 2005-м, вышел в свет в 2006-м. Там тоже про то, как разваливается страна, в которой идет война, но это очень странная война – без боевых действий, без линии фронта, с гибелью чаще от рук своих, чем чужих, и только вялость вокруг и апатия, апатия и неясная тревога, то есть как бы закат империи, но империи вовсе не Римской, а советской, серой.

И тогда, если Быков прав, это и есть то, что нас ждет в ближайшие 10–15 лет.

10 марта 2009

Старая Европа и новый Петербург О том, что главный исторический заказник страны разрушается, заменяясь новоделом, потому что там, где европеец видит историю, русский видит старье

http://www.podst.ru/posts/2465/

Как-то приятель соблазнил меня провести уик-энд в Баден-Бадене. Он обожал то, что называется Старой Европой, и обещал показать мне ее во всей красе.

Приятель родился в Перми, однако давно жил в Голландии, – я же тогда работал в Лондоне. Баден-Баден, этот идиллический немецкий городок на краю леса Шварцвальд был действительно удобен для встречи: туда летал дискаунтер Ryanair. А «вся краса» отсылала к европейской истории в той же мере, что и к русской: я был зван «на воды».