Бумажные доспехи

Морген нахмурилась, покосившись на Донно. Тот стоял совсем рядом, опираясь рукой на стену рядом с висевшими карточками. Так близко, что женщина кожей чувствовала его тепло.

– Почему «была»? – вдруг спросила Морген. – Ведь… я слышала, что они не погибли.

– Оговорился, – коротко сказал Донно и отошел.

Роберт пришел, когда Морген и Донно перебирали общих знакомых в учебных корпусах. Выходило, что Донно поступил на высшее как раз в год выпуска Морген, и даже среди преподавателей нашлось слишком мало пересечений.

Роберт послушал их немного и посоветовал прекратить – лучше выпить за знакомство и «все такое».

Примерно через полчаса Морген поняла, что все впустую.

Роберт был сильнее, чем она, и мгновенно реагировал на любую попытку мысленно коснуться его ауры. Общее состояние, которое она чувствовала и на расстоянии, почти интуитивно, оставалось прежним – вроде бы все в норме, но в центре чувствуется некая гниль. Словно червивое яблоко.

Напарник Донно казался ей червивым яблоком. Круглым, с желтовато-розовым боком спелым яблоком, внутри которого извивался белесый червяк болезни.

Ей удалось только в самом начале встречи пустить тонкую иглу щупа, которая кольнула Роберта. Не успела ничего узнать – а тот уже сердито и настороженно посмотрел на нее.

Нужен более длительный контакт… и чтобы он отвлекся, и крепко отвлекся…

– Ничего не полу… – начала было она говорить Донно, склонившись к его уху.

Тот не ожидал, вздрогнул. Повернулся к ней, и Морген увидела его совсем близко: они сидели рядом на диване, изображая, что как-то друг другу интересны. Роберт в этот момент отвлекся на телефон, читал сообщение.

Даже в смутном свете Морген увидела, что глаза у Донно зеленоватые, а не карие, как ей показалось сначала. Он смотрел в упор, спокойно и твердо – наверняка эта его привычка раздражала многих, подумала Морген. Она и сама не раз получала отповедь за это, когда собеседникам казалось, что она слишком назойлива.

«Интересно, какого цвета глаза у Роберта?» – вдруг подумала она. И усмехнулась: а что, раз уж она согласилась на эту авантюру, отчего же не играть в полную силу?

– Сможешь за чем-нибудь его послать на кухню? – спросила она. – Чтобы он что-нибудь там делал.

И прикусила Донно за ухо: заметила, что Роберт обратил на них внимание.

Когда-то в молодости за хулиганские выходки ее вносили в серые списки студентов. Шальная девчонка, которая на спор могла закинуть в окно профессора артефакт-вонючку и на спор же признаться в этом. Морген думала, что эта девчонка давным-давно ушла, оставшись где-то за бортом взрослой жизни.

Донно снова не ожидал – и едва удержался, чтобы не рефлекторно не отбросить ее в сторону. Мастер боя все-таки, реакция отличная. Только сжал до боли ее плечо, как бы предупреждая, чтобы шуток таких больше не было.

Да и не надо, подумала Морген.

Спустя четверть часа, кивнув Донно, она встала и пошла на кухню за Робертом, которого попросили заварить чай.

Она вошла почти бесшумно, быстро скользнула к нему – чтобы не успел дернуться – и обняла со спины.

– Что? – оторопело спросил Роберт и замер с заварником в руке.

Закипая, шумел электрический чайник.

– Что вы делаете? – повторил он и попытался отойти.

Морген только обхватила его крепче и уткнувшись лицом между лопаток. Сквозь тонкую ткань серой рубашки чувствовался лихорадочный сухой жар кожи.

От рубашки Роберта пахло чистотой – стиральным порошком – и резким древесным одеколоном. Немного еще табаком – а вот Донно пах пылью, усталостью и осенним дымом.

– Простите, – быстро сказала Морген, – простите меня! Я весь вечер держалась, но не могу, не могу! Донно такой хороший, но как только я вас увидела, даже дышать спокойно не в состоянии!

Морген, не останавливаясь, несла этот бред, пока Роберт замерев, слушал. Чувственности в голос не пришлось добавлять – он и так дрожал от нервов и сдерживаемого азарта. Морген развернула сканирующую сеть – совсем как недавно, шаром, и эта ловушка окружила их, в любой момент готовая схлопнуться.

Морген не чувствовала никаких угрызений совести – потом, может быть, она подумает, что такими вещами играться не пристало, но сейчас ее вел азарт охотника. Лань была куда крупнее и опаснее обычной, но тем интереснее. Едва только в ауре Роберта полыхнуло что-то отличное от изумление, ужаса и вины, Морген, не прерываясь, схлопнула сеть, и тело Роберта – теперь уже практически неразличимо для него, пронизали щупы.

Морген замолчала, полностью сосредоточившись на ощущениях и анализе, и тут в комнате чем-то скрипнул Донно.

– Прости, – выдохнул Роберт, снимая с себя ее руки и отодвигаясь. – Давай… давай сделаем вид, что я не слышал этого, хорошо?

Морген не ответила.

Глядела исподлобья и думала: будь он слабым магом, эту болезнь давно бы обнаружили. Сила поддерживала тело и сильно фонила, сбивая с толку и не давая поверхностному осмотру проникнуть в суть. Пока тело не износилось так, что магия начала пожирать его изнутри.

Морген вышла из кухни первая – и на ее лице мешались усталость и печаль. Она показала большой палец, давая понять, что все получилось, но улыбка вышла кривой.