Бумажные души

– Йонни прожил здесь несколько месяцев, – говорил Йеппе. – Я знаю, что в мае ему исполнилось тридцать – в трейлере дым стоял коромыслом… Ну и, конечно, то, о чем писали в той старой газетенке.

– Какой газетенке?

– Которая лежит у него в трейлере. Он тогда от гордости чуть не лопнул, всем эту статью показывал. А правду там написали или нет – кто же знает.

Жанетт кивнула Шварцу:

– Сходи поищи газету.

Шварц поднялся и вышел. Идти было всего за угол дома, но он все равно почувствовал себя мальчиком на побегушках. Зря Жанетт погнала его за газетой. Подождала бы немного – он сам бы сходил.

В трейлере работала команда в комбинезонах. Руководила криминалистами женщина, уже давно служившая в полиции. Шварц поздоровался с ней и спросил про газету.

– Вон она. – Руководительница указала на столик, где были сложены улики в пакетах. – Газета двухлетней давности, и, как обычно бывает со старыми газетами, на ней полно отпечатков, так что перчатки можете не надевать.

На обратном пути Шварц полистал газету; добравшись до каменного крыльца он сел и стал читать.

Статья, посвященная Йонни Бундесону, заняла целый разворот, но состояла в основном из фотографий, что для вечерней газеты не удивительно. На некоторых снимках Бундесон с несчастным видом сидел, держа на коленях годовалую тогда Клару. С шведским идентификационным номером девочки вышли какие-то сложности, потому что ее покойная мать была гражданкой Польши, и когда Йонни явился за помощью в социальную службу, оказалось, что девочку попросту не учли.

Помимо печальных семейных обстоятельств, речь в статье шла о тяжелых условиях содержания в шведских тюрьмах, которые даже послужили объектом критики Amnesty; также автор статьи выражал сочувствие Бундесону, парню, который свернул на кривую дорожку, но теперь встал на путь исправления. Он больше не употребляет наркотиков и нашел в себе силы порвать с уголовным прошлым. В статье ни слова не говорилось о том, что Шварц совсем недавно прочитал в досье. Йонни Бундесон и не думал завязывать ни с дурью, ни с бухлом. Но автор статьи разливался дальше, повествуя о страданиях человека, несправедливо обвиненного в убийстве матери своего ребенка. Ведь у Йонни имелось алиби. О том, что Бундесона и раньше наказывали за избиения подружек, а также о том, что в одном случае он был на волосок от тюрьмы, статья умалчивала.

Шварц сложил газету и вернулся к Жанетт, которая продолжала беседовать с Йеппе. Жанетт сидела, расслабленно откинувшись на спинку стула.

– Ладно. Я поняла, что здешние обитатели заключили негласный договор заниматься своими делами и не лезть в чужие. Но о самом этом месте вы рассказать можете? Мы все равно о нем рано или поздно узнаем, так что вы могли бы сэкономить нам время. Кто они – “W&W Bygg”?

– Понятия не имею, – ответил Йеппе. – Но эта тетка и ее мужик являются дважды в день. Утром, до семи, когда стройка еще не гремит, и в семь вечера, когда работа на стройке заканчивается. Их зовут Лейф и Магган.

Шварц сел и подтолкнул газету к Жанетт. Та нашла статью и стала читать.

– Значит, Лейф и Магган были здесь три часа назад? – Шварц повернулся к Йеппе, и тот кивнул.

– Вечером они просто проверяют, как тут что, а утром накладывают еду вон в ту кастрюлю. – Йеппе указал на плиту в маленькой кухоньке. – На следующий день, если мы не доели, они наваливают новую порцию на остатки вчерашней. Каждый раз одно и то же месиво. Иногда Магган приносит несколько яблок.

Шварц заглянул в эту кастрюлю, когда они только вошли в столовую. Бурое содержимое походило на массу, которую выгребаешь, когда чистишь сток в душевой, но пахло не так уж противно. Чем-то сладким и слегка острым. Еще в вареве угадывалась прорва чеснока.

– Она утверждает, что в этой каше – все необходимые питательные вещества, что она полезная, но это ерунда. Просто повод выжать из нас еще несколько монет. – Йеппе замолчал и почесал руку. – Хотя вообще-то она классная. Ей можно платить пустыми банками, а однажды она закрыла глаза на то, что мне не хватило заплатить за койку.

Жанетт с шуршанием перевернула газетный лист.

– А сколько вы платите за возможность жить здесь?

Йеппе тускло улыбнулся.

– Смотря какой номер снимаешь… Сейчас – сотню в сутки за нижнюю койку в сарае. Система “все включено”. Никто ни с кем не скандалит, район в центре, но в то же время уединенный. Приватности гораздо больше, чем в каком-нибудь хостеле, не говоря уж о ночлежке.

– Мы насчитали тридцать кроватей, – сказала Жанетт. – А вас всего тринадцать, включая Йонни. Где остальные?

– Понятия не имею. Кто-то возвращается вечером, кто-то вообще не возвращается.

Шварц подвел итог увиденному в доме. Шесть спальных мест наверху, шесть на первом этаже, да еще два в подвале, из которых одно – в котельной. Вместе с сараем, контейнером и трейлером всего выходило семнадцать спальных мест в гостинице, гаже которой и представить нельзя. “W&W Bygg” – креативные ребята, заняли нишу, в которой у них нет конкурентов. Отель класса “ноль звезд”, подумал Шварц и стал ждать следующего шага Жанетт.