Бумажные летчики

Его жизнь кардинально изменилась, когда он додумался превратить свою проблему в преимущество. Я обратил внимание, что он в отличной физической форме, и он рассказал, что в прошлом году принимал участие в национальной велогонке. От Ла-Кьяки на севере до Ушуаи на юге он проехал на велосипеде почти четыре тысячи километров. Гонка стала для него экспериментом по депривации сна. У него было естественное преимущество перед конкурентами, учитывая, что он привык не спать по несколько дней кряду. Тем не менее на третий или четвертый день он сделал любопытное открытие. В обычных обстоятельствах содержание снов забывается довольно быстро после пробуждения. Оказалось, что критический недостаток сна стирает границу между фантазиями и реальностью. У тебя начинаются галлюцинации, и они кажутся такими же реальными, как все, что ты видишь, слышишь и чувствуешь в обычной жизни. По большей части это обыкновенные иллюзии – как при дорожном гипнозе, распространенном среди дальнобойщиков, когда живые изгороди и кусты кажутся экзотическими животными, трещины на асфальте складываются в осмысленные слова и ты начинаешь здороваться с почтовыми ящиками.

Когда он остановился перекусить на пятый день, то, к своему ужасу, обнаружил, что все люди вокруг него мертвы. Они пили горячий мате, массировали одеревеневшие ноги, поправляли велошлемы над пустыми глазницами. И все делали вид, как будто ничего не происходит, но нельзя было не заметить, что тела их полным ходом разлагаются. Какой-то парень с наполовину съеденным лицом и свисающей изо рта длинной ниткой слюны предложил ему кофе из своего термоса. При всем при этом его поразило, как успешно трупы притворяются живыми людьми – они болтали между собой и вели себя как самые обычные велосипедисты. Его команда заставила его прилечь на пару часов, прежде чем продолжить путь. Но несмотря на то, что галлюцинации прошли и он закончил гонку без дальнейших происшествий, было кое-что, о чем он никому не рассказал. Он до сих пор ощущал трупный запах. Даже теперь, восемь месяцев спустя, все люди пахли для него гниющей плотью. Он потому и пошел в ночные портье, чтобы поменьше сталкиваться с ходячими мертвецами.

Он ушел, и я остался наедине с остывшим чаем. Я закрыл глаза и сделал еще один глоток. Четыре часа до завтрака.

45. Кажется, все началось с открытки, которую я отправил из Базеля. Спящая женщина и молодой мужчина, лежащий без сна и вглядывающийся в темноту. Картина называется «Невеста ветра».

46. Что бы ни было причиной тревоги, она никуда не делась. Когда живешь в подземной катакомбе, никогда не рано начать готовиться, тебе труднее выходить на свет. Подвальным жильцам, подобным мне, комфортабельнее – катакомфортабельнее – всего бывает в компании своих собственных вещей.

Но вот бутерброды съедены, и больше нет причин задерживаться здесь. Послевкусие колбасы на языке, смятая обертка, еще один отрывок времени будет выброшен на ветер, нечего написать в открытке. Я проверяю, не осталось ли что-то под кроватью, в шкафу. Надеваю свой панцирь. Путешествие вокруг света ничего не меняет. Претензии ждут меня, терпеливые, как мой родной язык. Отправная точка, неясно вижу, неясно помню, красный гараж и ветер, поющий в живой изгороди из боярышника, прошло столько лет с тех пор, как я стоял посреди гостиной, голос отца шелестит у него в груди, как сухая листва, и ждал, когда начнется моя жизнь.

У тебя больше возможностей, чем было у кого бы то ни было в нашей семье. Не растрачивай впустую свои способности. Кем ты хочешь стать? Остаться? День будет холодный – я почувствовал снег задолго до пробуждения, значит, придется надеть свитер, шарф, куртку, и мой ответ, тот ответ, который я не решался дать ему прямо, глядя в глаза, и еще начистить сапоги, они стоят в прихожей и покрыты разводами соли.

Всем тем, что ты ненавидишь.

Движения – быстрые, точные, доведенные до автоматизма; рутинные дела, которые я, как мне представляется, всегда выполнял перед отъездом. Выключить стиральную машину. Вытащить вилку плиты из розетки. Перевести почту на ящик «до востребования». Закрыть все окна. Выбросить мусор. И путешествие начнется. Снова. Привычное жужжание холодильника – я подумывал, не выключить ли его из розетки, но тогда кому-то пришлось бы вытирать лужу, натекшую из морозилки.

За окном город начинает просыпаться. Автомобильные шины прокручиваются на скользком снегу. Лают собаки. Пора выходить.