Бумажные призраки

Шорох. Не с кровати, с другой стороны.

Он не спит.

Мое сердце начинает громко и напряженно стучаться о ребра.

Я мысленно рисую план своего номера, чтобы представить расположение предметов в его комнате.

Карл сидит в самом темном углу, на пластиковом стуле «цвета “Дримсикл”», как он сказал пять часов назад, когда мы вошли в номера. А потом добавил «Дримсикл» в список условий. После его красочного описания апельсиново-ванильной прохлады во рту мне даже захотелось попробовать это мороженое.

Изо всех сил дергаю ручку. Дверь открывается только на два дюйма. Карл задвинул цепочку.

Оборачиваюсь. В темноте ничего не разглядеть, только черные тени. Поэтому воображение само дорисовывает картинку: Карл наставил на меня блестящий предмет. И этот предмет – пушка. Вот только зачем ему поднимать шум среди ночи?

Из угла не доносится ни звука, в комнате стоит зловещая тишина. Я закрываю дверь, потому что выбора у меня нет. Интересно, за сколько прыжков Карл одолеет комнату? И накинет мне на шею красный эспандер или пырнет ножом… Предаваясь этим размышлениям, я лихорадочно пытаюсь снять с двери хрупкое ожерелье.

И вот я вваливаюсь в свою комнату, захлопываю хлипкую дверь и терзаю цепочку, пытаясь дрожащими пальцами передвинуть ее в нужное положение – получается только с третьего раза.

Прижимаюсь ухом к дереву. Вой кондиционера перекрывает все прочие звуки.

Пошатываясь, захожу в ванную. Зрачки у меня огромные и будто стеклянные – у Рейчел глаза были совсем другие. Снова и снова обдаю руки горячей водой, чтобы они перестали дрожать. Потом возвращаюсь в спальню и вырубаю телевизор. Поправляю шариковую ручку и Библию на письменном столе. Схватив с пола грязную одежду, принимаюсь мучительно раскладывать вещи по ящикам комода. Что угодно, лишь бы чем-то занять руки и скоротать ночь.

В какой-то момент я поднимаю крышку чемодана и с трудом сдерживаю крик.

Карл оставил мне подарочек.

На самом верху лежит шарф, украшавший очаровательную шейку Лолиты.

Несколько секунд я не дышу. Розовые и белые улитки невинно маршируют по черной материи, их улыбки похожи на крошечные завитые реснички.

Я невольно вспоминаю другой отрез ткани – тот, что колыхался в воде на одной из фотографий Карла. И пропавшую девушку по имени Виолетта. Я инстинктивно оборачиваюсь на дверь: цепочка на месте. Ручка не шевелится. Из чемодана поднимается сладкий и юный аромат Лолиты, рождающий в моей голове беззвучную, истеричную молитву: только бы она была жива, только бы я своей выходкой не разбудила спящего зверя.

Иду в ванную, растягиваю шарф и подношу к свету – на каждой жизнерадостной улитке ищу следы крови. Их нет. Только маленькое пятнышко от горчицы и карандашная черточка.

Я представляю себе мускулистый узел на предплечье Карла. Его ухмыляющееся лицо, когда он слышит мой сдавленный крик из-за двери. Его натянутое, как струна, тело: он сидит в кромешной тьме и ждет. А потом выдергивает этот шарф у меня из рук и затягивает, затягивает на моей шее, пока перед глазами не начинают плыть сияющие солнечные пятна – предвестники смерти. Может, сперва выкуришь сигаретку, дорогая?

Я сворачиваюсь клубком в постели и стискиваю кулаки.

Ох, как мне нужна сестра.

8

В третьем классе у меня появился первый секрет от сестры.

Рейчел было пятнадцать, она вечно торчала в театральной студии – корчила там глупые рожи и заигрывала с мальчиками. Мне было одиноко. Я всего боялась. По телику в ту пору пугали сибирской язвой и нападениями акул на людей.

Еще я была странная, суеверная. Несмотря на все усилия Рейчел (она каждое утро делала мне прическу, как у себя, и придумывала, в чем мне идти в школу), одноклассники это пронюхали. Рюкзак у меня был походный, защитного цвета (в тайном кармашке хранился блокнот с советами по выживанию), а не блестящий розовый ранец с веселой мордашкой Лиззи Магуайр. Однажды учительница принесла в класс черного котенка: я тут же перекрестила сердце и плюнула через плечо – прямо соседу на парту.

Мама за меня волновалась. Она прибила на стену в моей комнате репродукцию Матисса, утверждая, что эта жизнерадостная и яркая картина отпугнет всех призраков, которых я себе навыдумывала. Она не догадывалась, что по ночам я буду тревожиться за рыбок – а вдруг желтый кот их все-таки выловит? Я проснусь, а рыбок нет, и вода в аквариуме красная… «Le chat aux poissons rouges». Даже название картины звучало зловеще.

Месяц спустя я обнаружила на чердаке старинную фотографию в конверте, скотчем приклеенную снизу к ступеньке лестницы. Мама отправила меня наверх с фонариком – искать рождественский венок в виде снеговика, который мы каждый год вешали на входную дверь. И я заметила уголок конверта, торчащий сквозь трещину в деревянной ступеньке. Сперва я решила, что в конверте лежит инструкция по использованию чердачного вентилятора или печки. Прежняя хозяйка дома, пожилая женщина, всюду приклеивала конверты с инструкциями – под выдвижные ящики, с внутренней стороны дверец. Мы с Рейчел не теряли надежды когда-нибудь найти в таком конверте пачку стодолларовых банкнот.