Бумажные войны<br />Военная фантастика 1871-1941 (Фантастическая литература: Исследования и материалы. Том I).

И вскоре это предсказание с абсолютной точностью претворилось в жизнь. В ясный воскресный июньский день 1914 года, когда во всех курортах Европы легко и безмятежно веселилась буржуазия, прибывший на маневры в город Сараево (в Боснии) наследник австрийского престола, эрцгерцог Франц-Фердинанд, подвергся двойному покушению. Когда он проезжал по главной улице, в карету была брошена бомба, но безрезультатно. Спустя несколько часов, когда Франц-Фердинанд и его жена проезжали в автомобиле по одной узкой улице, подошедший к ним студент, серб Гаврила Принцип, двумя выстрелами из револьвера убил эрцгерцога и его жену.

Этот выстрел прокатился эхом по всему миру.

«Европейская война, которую в течение десятилетий подготовляли правительства и буржуазные партии всех стран, разразилась. Рост вооружений, крайнее обострение борьбы за рынки в эпоху новейшей, империалистической, стадии развития капитализма передовых стран, династические интересы наиболее отсталых, восточно-европейских монархий неизбежно должны были привести и привели к этой войне. Захват земель и покорение чужих наций, разорение конкурирующей нации, грабеж ее богатств, отвлечение внимания трудящихся масс от внутренних политических кризисов России, Германии, Англии и других стран, разъединение и националистическое одурачивание рабочих и истребление их авангарда в целях ослабления революционного движения пролетариата — таково единственное действительное содержание, значение и смысл современной войны»[39].

Следует отметить, что далеко не один Уэллс предсказывал в утопических произведениях эту войну.

Еще задолго до 1914 года во всех странах милитаризованной Европы в произведениях литературы, философии и публицистики возникает призрак грядущей войны. В эту эпоху, когда в генеральных штабах и на биржах империалистических государств шла деятельная подготовка к войне, книжные рынки всех стран наводняются военной беллетристикой, и прежде всего военно-утопическими романами. При этом писатели, рассказывая о технике грядущей войны, часто стремятся вскрыть одновременно и политические вопросы, связанные с ней. Так, ряд романов, исходя из учета оппортунистической политики социал-демократии, еще задолго до 1914 года предсказывал ее предательскую роль в военные годы. В немецком романе неизвестного автора, скрывшегося под тремя звездочками, — романе, вышедшем в Берлине еще в 1906 году, «Народы Европы»… «Война грядущего» («Volker Europas»… «Der Krieg der Zukunft»), определенно говорится о предстоящем во время войны ренегатстве германской социал-демократии.

Укажем, что в некоторых германских утопических романах предвиделась возможность революционного движения в связи с войной. Показателен с этой стороны роман «Крушение старого мира» («Der Zusammenbuch der alten Welt») автора, скрывавшегося под псевдонимом Зеештерн[40]. Этот роман также был опубликован в 1906 году. В немецких литературных кругах узнавали в авторе этого произведения «очень высокопоставленное лицо», по-видимому самого императора или его брата, гросс-адмирала, принца Генриха. Несомненно, что этот роман, если и не был состряпан при дворе Вильгельма II, то во всяком случае целиком внушен и проникнут духом германского империализма. Конечно, не случаен огромный успех этого произведения, разошедшегося за два-три месяца почти в ста тысячах экземпляров.

В романе повествуется, как в далеком Самоа англичанами и американцами провоцируется выступление германского флота. Германия объявляет войну Англии и Франции, но Америка, натравив Англию, сама остается нейтральной и продает оружие всем воюющим державам. Италия присоединяется к Германии, Россия же сохраняет нейтралитет.

Автор рисует чрезвычайно яркую сцену в рейхстаге, когда получается известие о боевых событиях у островов Самоа. Канцлер Бюлов произносит речь, собрание отвечает на нее «восторженным взрывом национальных чувств». Затем председатель вносит два предложения: одно, «подписанное, всеми партиями, до социал-демократической включительно», выражает неограниченное доверие Бюлову; другое же, «внесенное Бебелем и его товарищами», высказывает, напротив, желание, чтобы конфликт Самоа был передан на обсуждение Гаагского третейского суда. Далее, этот «бывший токарь» произносит в романе речь в защиту своих позиций:

«Мы всегда предостерегали вас, — кричал Бебель, — мы тщетно пытались препятствовать растратам народных денег на морскую политику, вооружавшую против нашей так называемой мировой политики все страны, заставившую все народы относиться к нам подозрительно и приведшую к тому, что наша политика всюду пробуждает недоверие… Мы не остановимся ни перед какими средствами, — даже перед такими, которые вы будете порицать, — чтобы воспрепятствовать вашей безумной политике вовлечь нас в страшное несчастье — в европейскую войну».

«Высокопоставленный романист» вложил в уста Бебеля речь, не лишенную остроты и правдоподобия.

Характерно и то, что при голосовании предложений (подобно тому, что было в рейхстаге в 1914 году) за Бебелем пошла лишь небольшая кучка «непримиримых».