Бумажные войны

Она была переведена, кроме французского, еще на немецкий, голландский, итальянский и др. европейские языки, и вызвала в самой Англии и других странах подражания, ряд полемических статей и брошюр. Трудно объяснить успех рассказа за границей, если не принять во внимание тогдашнего состояния умов, сейчас же после падения Наполеона III и быстрого сокрушения германцами Франции, считавшейся до тех пор могущественной империей. Но в самой Англии успех рассказа Чеснея вполне понятен даже помимо его литературных достоинств. Это именно один из тех рассказов, которые рассчитаны, главным образом, на чувства читателя. Рассказ возбуждал в нем чувства страха перед возможностью неприятельского нашествия и покорения Англии. Чтобы сделать нашествие возможным, автор берет такой момент, когда Англия не только не была подготовлена, но и переживала разные невзгоды. В Индии происходил мятеж, с Америкой были большие нелады, и Англия должна была содержать армию в Канаде. В Ирландии фенианское движение грозило нападением со стороны ирландцев из Америки. И, что еще хуже, флот был рассеян по разным концам света, оставив берега Англии почти на произвол врага; об армии же в самой Англии и говорить не стоило. Она состояла всего из каких-то 5.000 человек, да и то многие из них были в отпуску. Правда, ввиду грозившего столкновения, парламент разрешил вербовку новых 50.000 человек, да жеребьевку в милицию лишних 55.000 человек. При этом, упоминая эту последнюю цифру, автор прибавляет: «Не знаю, отчего не определили более круглой цифры, но первый министр сказал, что это — точное количество солдат, которое нужно для приведения защиты страны в совершенный порядок».

Нечего говорить, что, вступив в войну при таких условиях, Англия была побита не хуже Франции, и автор, заканчивая свое описание разгрома, пережитого Англией и повлекшего за собой полный упадок ее торгового и колониального значения, делает следующее предостерегающее заключение:

«В конце концов наиболее горькая часть наших размышлений состоит в том, что ведь все это бедствие и упадок было так легко предотвратить и что мы сами, своей близорукой беспечностью, навлекли их на себя. Тут перед нами, по ту сторону пролива, были написаны на стене роковые слова, но мы не хотели их читать. Предостережения некоторых тонули в голосах многих. Власть из рук класса, привыкшего к управлению страной, к встрече политических опасностей, из рук класса, выведшего нацию с честью из прежних затруднений, начала переходить в руки низших классов, необразованных, неподготовленных к должному использованию политических прав и управляемых демагогией; а те немногие, которые для своего поколения могли считаться мудрецами, объявлялись алармистами или аристократами, ищущими лишь собственной пользы, когда они требуют лишних расходов на вооружение. Богатые утопали в праздности и роскоши, а бедные жалели денег на защиту страны. Политика обратилась в погоню за голосами радикалов, и те, которые должны бы были руководить народом, унижались до угодничества перед господствовавшим эгоизмом. Под видом защиты свободы они поддерживали нападки на всех, кто предлагал установить обязательную повинность для защиты страны. Воистину нация созрела для упадка. Но когда подумаю, как мало требовалось твердости и самоотверженности, политического мужества и предусмотрительности, чтобы предохранить нас от катастрофы, то чувствую, что наказание было действительно заслужено нами. Народ, который был слишком эгоистичен, чтобы защищать свою свободу, не был годен для сохранения ее. Для вас, внуки мои, отправляющиеся искать нового очага в более процветающей стране, да послужит мой рассказ уроком. Я сам уже слишком стар, чтобы начать жизнь в новой стране. И как ни тяжело и скверно было мое прошлое, мне остается уже недолго ждать в одиночестве времени, когда мои старые кости лягут на отдых в земле, которую я так любил и честь и счастье которой я столько лет пережил».

Вот какие требования об усилении вооружений и даже о введении обязательной воинской повинности делались в Англии в той или другой форме еще 45 лет назад.

III