Бумажные войны

За Чейнелом, смело ринувшимся в неведомую область, последовали немногие. На протяжении двух с половиной столетий со дня публикации памфлета, беллетристика о будущих войнах сводилась к ряду случайных и, как правило, ничем не примечательных сочинений — настолько немногочисленных, что все они могут уместиться в скромном портфеле[2]. Но внезапно, в 1871 году, великие энергии прессы, политики и публики сошлись воедино, и Битва при Доркинге Чесни стала катализатором цепной реакции фантазий о войнах грядущего, продолжавших выходить без перерыва вплоть до начала Первой мировой войны. С 1871 г. не проходило и года без того, чтобы в Англии, Франции или Германии не появилась очередная история о будущей войне. В периоды значительной напряженности — к примеру, паники, связанной с туннелем под Ла-Маншем (1882) или во время Агадирского кризиса (1911) — они выходили десятками; вероятное число подобных произведений, написанных на английском, французском и немецком языках между 1871 и 1914 годами, составляет не менее четырехсот. Все это указывает на громадный европейский интерес к будущей войне, The Next Great War, der nachste Krieg, La Guerre de demain, как ее именовали на жизнерадостном языке предвидения. Комплекс сочинений о грядущих войнах являл собой нечестивый союз противоборствующих интересов. Исходным импульсом, обстоятельствами и последствиями прогнозируемых конфликтов любое из них было обязано Другому. Сливаясь в вынужденных, лишенных и признака любви объятиях с завтрашним врагом, авторы их находили полное самооправдание в часто повторявшемся доводе: будущая война станет новым этапом истории той или иной страны.

С 1880-х годов количество произведений о будущих войнах все увеличивалось, ширились и их темы. К концу XIX века и в Европе, и в Соединенных Штатах сложилась определенная парадигма военных и политических ожиданий. На дальней, параноидальной оконечности ее располагались фантазии о «желтой опасности», демонических ученых и анархистах, неизменно вооруженных самым страшным оружием и мечтающих покорить мир. Все они требуют отдельного рассмотрения, что и будет, вероятно, рано или поздно сделано. Упомянем лишь, что тему «желтой опасности» Европа разделяла с Соединенными Штатами. Как показал в своей книге War Stars (с. 33–45) Г. Брюс Франклин, американские версии начались с Последних дней республики Пиртона Доннера (1880) и течение двух десятилетий превратились в настоящий потоп. Не отставали в те годы и европейцы:

Жюль Лермина в Битве при Страсбурге (La Bataille de Strasbourg, 1895) описывает, как ученый взрывает Монблан и уничтожает полчища вторгшихся в Европу азиатов; китайцы пытаются завоевать мир в Желтой опасности (The Yellow Danger, 1898) М. Ф. Шила; азиатская агрессия по-прежнему продолжается в Банзай! (1908), немецком сочинении о японском нападении на Соединенные Штаты, принадлежащем перу «Парабеллума» (Фердинанда Генриха Граутофа).

«Желтая опасность» М. Ф. Шила (1898) — по определению Д. Сувина, «безумная мелодрама отвратительного расизма».

То были кошмары грядущей войны, доведенные до предела. Они не имели непосредственной и сколько-нибудь существенной связи с тогдашней мировой ситуацией, что ясно выразил капитан Данри[3], посвятив свое трехтомное Черное нашествие (L'Invasionnoire, 1895-6) Жюлю Верну. Данри писал, что его фантазия о вторжении в Европу орд африканских фанатиков-мусульман во главе с гениальным султаном «…построена на весьма сомнительном предположении, так как в наш век происходит совершенно обратное. Европейские державы по своей воле перекраивают Черный континент и распределяют между собой его примитивное население, как если бы это были стада дешевого скота»[4]. Подобное беспокойство, связанное с европейским колониализмом, породило воображаемое извержение непреодолимых сил — китайцев, японцев, африканцев — которые вступали в собственное имперское соперничество с западным миром. Возникшие в эту эпоху версии «американского кошмара», например, явно коренились в подсознательных тревогах по поводу «внутреннего врага», как в Предсказании будущей войны (Next War: A Prediction, 1892) Кинга Уоллеса или новой Японии, как во Вторжении в Нью-Йорк или Аннексии Гавайев (The Invasion of New York; Or, How Hawaii was Annexed, 1897) Д. Г. Палмера. Авторы, мужественно признававшие за собой расовые предрассудки, выдвигали и проекты окончательного решения вопроса восточного кошмара — истребление «неполноценных» рас.