Бумажные войны

История тысячелетнего контакта между шведами и русскими знает и войну, и мир. Первый период развития этих взаимоотношений совпал с эрой викингов. В то время как норвежские и датские викинги устремлялись в Англию и Францию, шведы плыли на восток. Они поднимались вверх по рекам Руси, главным образом, для торговли; в междуречьях катили по бревнам свои знаменитые длинные корабли и достигали, наконец, Черного моря — так сказать, с тыла.

Я также слышал, что шведские викинги принимали участие в основании Москвы (быть может, отголосок легенды о Рюрике и его братьях, некогда призванных будто бы ильменскими славянами править в Новгороде? — Ред.) и что даже слово «Россия» могло произойти от викингов. Дело в том, что область, занимавшая Стокгольмский архипелаг, называлась «Рослаген», а выходцы из этих мест именовались «росарами». Появившись на востоке, они принесли с собой и это название — так, по крайней мере, утверждают некоторые историки.

Позже, в XVII–XVIII вв., Швеция претендовала на Балтийское море и несколько раз воевала с Россией; наиболее известная из этих войн — та, которую вели между собой Карл XII и Петр Великий. Вообще, последней войной, в которой участвовала Швеция, была война с Наполеоном в 1815 г., но против Франции тогда выступило много стран. Последней же войной, которую Швеция вела самостоятельно, была война с Россией в 1809 г.

Поэтому, когда шведские фантасты обратились к сюжетам, связанным с воображаемыми войнами, они писали о войнах именно с Россией (позднее — с Советским Союзом). Интересно отметить, что было создано немало произведений на эту тему и они образовали целый поджанр в шведской фантастической литературе.

Моей целью в данной статье является только описание этого жанра, ничего больше. Я счастлив, что моя страна вот уже почти 200 лет не испытывала ужасов войны. Книги, упоминаемые мною, являются лишь результатом игры человеческого воображения.

Сначала надо выяснить, принадлежат ли произведения о воображаемых войнах к научной фантастике. Мне кажется, фантастическая литература строится на размышлениях, предположениях. Это могут быть научные либо технические предположения, но также — социологические или политические. Знаменитые утопии и антиутопии очень редко основываются только на суждениях авторов о научном прогрессе. Изменения в обществе — вот самоценный для таких фантастов материал; он соответствует признанному определению фантастической литературы как описания мира, невозможного ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС.

Война — это политика, зашедшая в тупик. Поэтому любая книга о воображаемой войне представляет собой рассказ о воображаемой политике и, следовательно, отвечает традиции антиутопической литературы.

Можно также отметить, что тема вымышленных войн связана с «параллельной историей». В XX веке традиция таких параллельно-исторических сюжетов в НФ развилась настолько, что породила соответствующий поджанр. Мне вспоминается, к примеру, «Человек в высоком замке» Филипа К. Дика, где существует мир, в котором нацистская Германия и Япония выиграли вторую мировую войну. Приходит на память также «Трансатлантический туннель» Гарри Гаррисона — там XX век рисуется под знаком могучей Британской империи, в этом варианте истории американские повстанцы в свое время проиграли войну за независимость английской короне.

Я попытался найти что-нибудь аналогичного плана в шведской литературе. Согласно шведской НФ библиографии 1741–1983 гг., составленной Сэмом И. Лундвалем, священник Густав Хенрик Меллин в 1867 г. написал повесть, названную «Последняя битва шведов»[38]. Она имела много общего с отмеченным поджанром НФ, но, к сожалению, я не сумел ее раздобыть.

Книга 1889 г., которую я нашел в Уппсале («Как мы потеряли северные провинции»), находится у меня. Могу засвидетельствовать со всей определенностью, что это — очень типичный пример подобного рода сюжетов.

Автор пожелал остаться неизвестным, но все же написал предисловие, в котором утверждал, что его книга должна явиться предупреждением для читателей. Мы должны, считал автор, «иметь сильную защиту на суше и на море, чтобы выжить в ходе грядущих событий». «По моему убеждению, — писал он, — только при таком условии мы сохраним нейтралитет и политическую независимость; это убеждение и заставило меня взяться за перо».

В то время Швеция состояла в унии с Норвегией. Упомянутая повесть рассказывает, как шведская самооборона пришла в упадок (из-за небрежности, с какою шведы стали относиться к защите своих границ). Это дало возможность войскам Российской империи вторгнуться в Швецию, и в итоге северные территории были шведами утеряны. Автор особо акцентировал внимание на деградации шведского коневодства, что и сделало кавалерию неэффективной. Да, в те времена войны еще велись человеком в седле.