Бумажный Человек

Зет стиснул зубы. Вот так. Кладешь жизнь, чтобы защитить этих животных, и на тебе в благодарность. Он извернулся и, с трудом отыскав в пересохшем горле слюну, плюнул прохожему на ботинок. Ботинок моментально побагровел и сморщился. Хозяин ботинка побагровел следом и, не долго думая, с размаха пнул Зета в бок.

Поскольку никакая сила не заставила бы Зета оторвать сейчас от ушей руки, он, развернувшись на спине, тоже задействовал ноги, весьма удачно лягнув противника в пах. Прохожий моментально согнулся, и в этот миг наступила тишина. Настоящая, не покупная. И в этом мире, насквозь пропитанном, пронизанном и прошитом звуками, это было так странно, как если бы вдруг исчез воздух.

Противники – один, лежа на спине, снизу; другой, согнувшись, исподлобья и сверху – обменялись понимающими взглядами и принялись стремительно расставаться. Прохожий, согнувшись еще больше, но зажимая теперь вместо паха лицо, крабом ускакал вбок, на свое счастье, успев юркнуть в дверь ближайшего офиса прежде, чем та заблокировалась. Зет, тоже пригибаясь и пряча лицо от камер, стоял на коленях посреди улицы и растерянно озирался. В ушах у него звенело, в глазах мелькало, ноги подкашивались, но, хуже всего, он совершенно забыл, откуда берутся мысли. Мучительно щурясь, он тупо смотрел в конец улицы, где явно что-то происходило, вот только он никак не мог разобрать, что именно. Тряхнув головой, он с силой сжал виски ладонями, и, наконец, увидел, как невидимый ветер гонит к нему по дороге асфальтовую волну. Волна стремительно увеличивалась и уже начала разделяться, обхватывая задние колеса Тоя.

***

Открытая дверца машины и работающий мотор спасли его. Одним броском Зет зашвырнул тело в машину, больно приложившись о раскрытую дверцу ухом, и, что было сил, вдавил ногой педаль газа, одновременно вырывая заднюю передачу. Той охнул, взревел, и, на ходу захлопывая дверцу, подлетел на подкатившей сзади волне, с трудом перевалился через нее и с лязгом грохнулся об асфальт в фарватере. Не снимая ноги с газа и глядя в зеркало заднего вида, Зет с ревом проскочил до перекрестка и, развернувшись, влился в поток машин, чтобы через двести метров свернуть в тихий переулок и заглушить двигатель. Дальше ехать он просто не мог. Руки тряслись так, что срывались с руля, во рту стоял запах крови, и страшно болела голова, особенно справа. Зет поднял руку и осторожно потрогал ухо – его не было. Зет наклонился к зеркалу. Да, действительно, не было. Начисто сбритое открытой дверцей, оно предательски осталось на месте происшествия. На месте уха теперь тихонько бурлил, начиная уже сворачиваться, маленький кровяной фонтанчик.

– Твою же мать! – тихо сказал Зет.

– Гражданин! – взвизгнул Той. – Что вы себе позволяете? Я буду вынужден…

– Заткнись, скотина, – прошипел Зет. – Разуй глаза и быстро давай аптечку.

Покрутив камерами, Той охнул и поспешно выдал аптечку. Вытряхнув ее содержимое на колени, Зет нашел пластырь и, трясущимися руками вскрыв упаковку:

Удаляем без следа шрамы и порезы, подгоняем по размеру сложные протезы.

… и, трясущимися руками вскрыв упаковку:

Свожу татуировки, дешево и ловко.

… и, трясущимися руками вскрыв упаковку:

Пластический хирург – ваш самый лучший друг.

… и, трясущимися руками вскрыв упаковку:

Сломали руки, ноги, шею? – скорей бегите в "Панацею!"

… с сомнением уставился на содержимое. Квадратный кусок влажной материи, точно пиявка, яростно извивался на ладони. По размеру он, вроде, подходил. Зет глубоко вдохнул и, расправив тряпочку на ладони, с размаха припечатал ее к ране. Что-то чмокнуло, и боль исчезла. Зет глянул в зеркало. Тряпочка надежно присосалась к коже и удовлетворенно подрагивала, издавая тихие причмокивающие звуки. Зета передернуло.

Он достал сигарету и прикурил.

– Я, кажется, просил не курить в салоне, – сварливо заметил Той.

– Иди в жопу, – отозвался Зет.

Той обиженно замолчал, но ненадолго.

– И все-таки, гражданин, что это было? – осведомился он. – Мне придется сообщить о ненадлежащем вождении.

Зет глубоко затянулся, внимательно наблюдая, как белеют костяшки пальцев на рулевом колесе.

– Давай, – согласился он. – А я скажу, что у тебя программа поехала на почве секса, и ты постоянно лепишь на капот какую-то похабщину.

– А я объясню, что поехала она от того, – злорадно ответил Той, – что вы практикуете беспорядочный и грязный секс с сослуживцами в моем салоне.

– Тебе в детстве говорили, что врать плохо?

– Не было у меня никакого детства, – отрезал Той. – Кроме того, если что-то разрешено моей программой, это никак не может быть плохо.

– Ну, конечно, – отрывисто сказал Зет. – А вот…

Он глубоко вдохнул. Спорить с Тоем не годилось.

– Просто, на дорогу выскочила собака, и я, инстинктивно, дернул руль в сторону. Я, ты знаешь, слишком люблю собак. Понимаю, это серьезный недостаток, и я над этим работаю, но… Не все же сразу! Давай сначала разберемся с алкоголем.

Той помолчал.