Бумажный дворец

Я не могу сейчас заняться с ним сексом. Только не после того, что мы сделали с Джонасом. Я не могу подвергнуть его еще и такому унижению. Питер пытается схватить меня, но я отскакиваю и мчусь к воде в надежде, что она меня очистит. Питер, голый, шлепая бежит за мной. Я задыхаясь плыву к противоположному берегу, стараясь держаться в десяти гребках впереди него. Но он сильнее, быстрее и в конце концов он довольный, хватает меня.

– Поймал! – ликует Питер, прижимаясь пенисом к моей скользкой спине.

– Давай отложим, – говорю я, выкручиваясь из его объятий. – Нам правда надо домой.

– Пять минут ни на что не повлияют, – отвечает Питер.

– Вот именно, – смеюсь я. – Мне нужно хотя бы десять.

С этими словами я ныряю, оставляя его позади, и плыву к берегу, к своей одежде, туда, где, как мне кажется, я оставила свою душу.

1979 год. Июль, Вермонт

Ряд за рядом. Море трепещущей зелени. Я никогда не видела столько кукурузы. Поля Уильяма Уитмена устрашающе бесконечны. Они покрывают склоны холмов до самой его фермы, как вражеский батальон. Уитмен – самый давний друг Лео. Они лучшие друзья еще с младшей школы. В воскресенье у Уитмена день рождения, и нас пригласили провести выходные на его ферме в сто гектаров.

– Уит переехал сюда из Филадельфии несколько лет назад, после смерти жены, – рассказывает Лео, пока мы едем по длинной грязной дороге, которая, как он обещает, наконец приведет к дому. – Все бросил: крутую юридическую фирму, красивый дом в Честнат-Хилле.

– Мне кажется, на последней развилке надо было свернуть налево, – говорит мама.

– От чего она умерла? – спрашиваю я. Мы с Конрадом сидим позади, вжавшись каждый в свое окно, чтобы посередине поместился большой помятый чехол с гитарой.

– Это ужасная история, – отвечает Лео. – Уит и его сын Тайсон отправились на выходные в поход для отцов и сыновей. Таю тогда, наверное, было лет десять.

– Что еще за поход для отцов и сыновей? – спрашивает мама, пытаясь разглядеть дорожную карту в тусклом свете. – Звучит по-дурацки.

Лео смеется.

– Вовсе нет. Проводники-индейцы. Большой Филин, Маленький Филин… Могучий Волк, Могучий Волчонок. Вечер у костра. Бусы. Мастерить наконечники для стрел.

Мама смотрит на него пустым взглядом, как будто не улавливает идею.

– Как у бойскаутов, – объясняет Лео. – Ну, не суть. В воскресенье вечером они вернулись из похода. Луиза лежала на полу в прихожей, на ней было столько ножевых ран, что платье стало красным. Уит рассказывал, что малыш Тайсон просто застыл. Ни звука. Ни слезинки. А потом лег на мраморный пол, свернулся рядом с маминым телом, нос к носу, и стал смотреть в ее открытые мертвые глаза. Как будто пытался найти ее душу, сказал Уит.

– Как печально, – вздыхаю я.

– Мальчик так и не оправился. Почти не разговаривает.

– Да он даун, – вставляет Конрад, не отрываясь от журнала.

– Конрад, – произносит Лео ровным голосом, но в нем безошибочно слышится предостережение.

– Он точно даун, – сообщает мне Конрад театральным шепотом. – Я его видел.

Руки Лео стискивают руль. С тех пор как Конрад переехал к нам в прошлом году, Лео старается избегать любых конфликтов. Ему важно, чтобы Конрад не чувствовал себя несчастным оттого, что живет с нами. Но несмотря на все усилия Лео, Конрад явно мечтает оказаться дома в Мемфисе и, как и Анна, хочет, чтобы мама выбрала его. Большую часть времени он сидит в своей комнате – бывшей комнате Анны, – где за закрытой дверью слушает «АББУ» и Мита Лоуфа, тягает гантели или смотрит сериалы по телеку. Вся комната провоняла запахом ног – кислым, влажным и тошнотворным.

Мы добираемся до дома в сумерках. Уитмен и Тайсон ждут нас на подъездной дорожке, у их ног прыгают три собаки.

– Твой старый драндулет слышно за километр. Могли бы пойти пешком вам навстречу. – Уитмен сдавливает Лео в медвежьих объятиях. – И тебе привет, Уоллес. Выглядишь все так же аппетитно.

– Давненько не виделись, дружище, – говорит Лео, хлопая его по спине.

Тайсон на удивление красив. Высокий, в вытертом комбинезоне, с добрым лицом.

– Я Элла, – представляюсь я, протягивая руку.

Но он застенчиво отворачивается. Пинает землю.

– Вы с Тайсоном, кажется, ровесники, Конрад. – Уитмен поднимает наши сумки, и мы следуем за ним в дом. – Возьми сумки, Тай. Отнеси их на чердак.

Уитмен – полная противоположность сыну. Маленький, бойкий, болтающий без умолку – так быстро, что я дивлюсь, как он успевает переводить дыхание. Он похож на мультяшного петуха своим кукарекающим смехом, южным говором и быстрыми дергаными движениями. Мне он нравится.

В старом доме уже ждет ужин.

– Жаркое из свежей крольчатины и суккоташ. С тех пор, как мы уехали из Фили, я стал настоящим сельским жителем, – гордо заявляет он. – Этот хлеб я испек сам сегодня утром. Вся еда на столе из нашего огорода. Даже кролики.

– Вы выращиваете кроликов? – спрашивает Конрад, ковыряя жаркое.

Уитмен смеется.