Бумажный грааль. Все колокола земли

– А еще лесовозные дороги. Лесорубы эти вообще сразу тебя пристрелят! Примут за защитника окружающей среды – а «зеленых» они терпеть не могут – и пристрелят. Сектанты – другое дело. Им ты нужен живым.

Дядя Рой, точно сумасшедший, продолжал бормотать, перечисляя все лесные ужасы. Он снова заглянул в холодильник и покопался в поисках чего-нибудь вкусного.

– Колу будешь?

– Спасибо. А у тети Эдит спросить?

– Разрешения? Или в смысле хочет ли она? – Дядя Рой вдруг рассердился. – Она пока отдыхает. Ушла вздремнуть. Теперь спустится, когда надо будет готовить ужин. – Выражение его лица немного смягчилось. – Вообще-то, она переживает за Сильвию. Все, конечно, наладится, но материнские инстинкты ее просто выматывают. В таком деле, как у Сильвии, выживание главнее всего. Если она переживет зиму… – Он пожал плечами и внезапно улыбнулся, будто в голову пришла радостная мысль. – Эдит жутко взбесилась из-за летучей мыши. И запись со смехом ей тоже не понравилась. Она чересчур серьезно воспринимает эту старуху.

Говард не знал, что бы такого сказать насчет серьезности намерений старой домовладелицы и при этом не разозлить дядю Роя, поэтому просто сменил тему, пытаясь вывести его на откровенность.

– Расскажи мне про клейщиков, кто они такие? Я услышал про них от мистера Джиммерса. Они стащили кое-какое барахло у меня из бардачка. Тоже какие-то сектанты?

– Никто толком не знает. Практически никто. Живут в чаще леса. Все до одного анархисты. Ради спасения души даже носки одинаковые подбирать не станут. Не стригутся. Целыми днями только и делают, что приклеивают что-то слоями, в основном на свои же машины. Синдром кораллового рифа, вот как я это называю. Некоторые говорят, это примитивизм, упадок человечества. Зато, между нами говоря, они делают обалденное виски.

– А вино у них никуда не годится. Попробовал вчера вечером. Пришлось запивать водой.

– Такое невкусное? – сморщился дядя Рой, с трудом веря словам племянника. – Впрочем, сами-то они его не пьют и ни черта в вине не понимают. Знают только, что все эти вина из натуральных фруктов популярны среди туристов, особенно у трезвенников. Привозят друзьям бутылку травяного вина в качестве шутки. Такое лечение от зависимости. А вот старейшинам у клейщиков позволяется пить виски. Они обжигают солод на костре, в точности как шотландцы, но не используют торф. Берут молодую красную древесину, срубленную топором прямо у корней.

– Прямо у корней?

– Да-да, именно так. Подай-ка мне два стакана.

Говард достал два зеленых стакана из шкафчика над головой. За ними в дальнем углу стояло штук десять солонок и перечниц, среди которых с довольным видом устроился фарфоровый Шалтай-Болтай. Говард застыл от неожиданности. И здесь тоже…

– Знаешь, какое самое древнее из живых существ на земле? – спросил дядя.

Говард покачал головой, неспособный что-то угадывать.

– Корневой ком от группы красных деревьев. Растениям этим уже по две тысячи лет. Спросишь, откуда они берутся? В основном не из семян, а как раз из корней. Одно дерево пускает корни, потом из этих корней вырастает другое. А рядом с ним еще одно, и все они дают новые корни. Первое дерево стареет и умирает, со временем падает. Может, ему уже тысяча или две тысячи лет. И так продолжается двадцать тысяч лет, несколько поколений деревьев растут и пускают новые корни в этот ком. А он-то не отмирает. Ему не страшны ни пожары, ни насекомые. Сколько ему лет? Какого он размера? Никто точно не знает. Уж побольше египетских пирамид и шерстистого мамонта. – Дядя Рой перевел взгляд на банки с колой. – Вот эти корни и используют для виски. Чем древнее, тем лучше. Ты ведь образованный человек. Читал эссе Морриса о возрасте?

Говард вроде бы что-то такое читал, однако все его мысли занимал очередной Шалтай-Болтай. Он достал статуэтку из шкафчика и помахал ею перед дядей.

– Что это? Последнее время мне такие везде попадаются.

Дядя пристально посмотрел на него, пытаясь то ли осмыслить вопрос, то ли понять, что именно можно рассказать племяннику.

– Это Шалтай-Болтай. Очередной пылесборник твоей тетушки. Не волнуйся.

– Ясно. Они что-то означают? У него такое выражение лица… Как у всезнайки.

– Означают?.. Точно не скажу, но история тут увлекательная. Связано это с древними верованиями насчет плодовитости и продолжения рода. Такой вот метафорический корневой ком. Как я понимаю, этот Шалтай – что-то вроде царя растительности. Его самое первое воплощение. Твои приятели клейщики от него в восторге. Они боготворят толстяков, а себя считают его свитой, понимаешь?

– Не особо. – Говард положил маленькое фарфоровое яйцо обратно в шкафчик. – Так что он за царь?

– Ты чересчур придираешься к деталям, – ответил после паузы дядя Рой. – Считай лучше, что это миф. С нашим климатом легко поддаться ветру, дождю и лесу и начать мыслить погодными категориями. Растения тут бывают сверхъестественно зелеными, если не наступит засуха. Людей тянет на север, «назад к земле», как они говорят. Только они сами не знают, что это значит. Вот я сейчас рассказывал тебе про то, как опасно в лесу. Теперь понял?