Бумажный солдат

Но, вернувшись, Еропкин не стал спешить. Он прилетел в Москву и объяснил Платону, что вопрос о приеме "Инфокара" в ряды акционеров будет решаться на общем собрании. И собрание, конечно, примет правильное решение. Но люди хотят знать, на что они могут рассчитывать, когда "Инфокар" завладеет контрольным пакетом и начнет организовывать свой собственный бизнес. Какие прибыли и дивиденды ожидаются от "Даймлер-Бенц". И поэтому проводить собрание сейчас Еропкин считает преждевременным. Все равно он – человек "Инфокара", и старый друг, и партнер по жизни, и ни шага в сторону не сделает, и так далее. И все свои обязательства непременно исполнит. Но он считает, что лучше всего было бы передать его предприятию на реализацию примерно сорок или пятьдесят "мерседесов". Еропкин их продаст, рассчитается с "Инфокаром", люди увидят, какие шальные бабки делаются на этом бизнесе, и тут же проголосуют "за".

Тут уже пахло не тридцатью тысячами. После длительных размышлений было принято решение машины дать. Конечно, не пятьдесят, а десять – хватит с него. Потому что обратной дороги нет, немцы уже знают об этом проекте, и отступать некуда. Но процесс продажи машин и обещанный Еропкиным захват предприятия Платон решил поставить под жесточайший контроль. Пусть подключится Лева Штурмин. Ахмет! У тебя есть люди в Питере? Свяжи их с Левой.

Оказалось, не все так гладко. Через несколько дней позвонил Лева и сообщил, что самый крутой из отгруженных в Питер "мерседесов" вовсе не продан, а оформлен на предприятие Еропкина, и теперь Еропкин носится на нем по всему городу. А когда Штурмин попытался воспользоваться предоставленными ему правами контроля, Еропкин Леву послал и сказал, что отчитываться будет перед Москвой. И вообще – это его личное дело, продаст он машины или съест с маслом, он перед "Инфокаром" отвечает за возврат бабок. Так что, гуляй отсюда.

С кавказцами Ахмета у Штурмина тоже не сложилось. Дело в том, что эти ребята особым авторитетом в городе не пользуются, и Лева, чтобы чувствовать себя уверенно, некоторое время назад договорился с другими людьми. А эти люди кавказцев сильно не любят, и если ребята Ахмета будут вмешиваться, могут возникнуть серьезные проблемы. Вплоть до большой крови. Но самое печальное – эти его люди работают с Еропкиным тоже, причем он, Штурмин, сам их сдуру и познакомил. И теперь Лева не очень понимает, как вести себя дальше. Может, нужно, чтобы приехал сам Ахмет и разобрался на месте?

Короче говоря, из десяти "мерседесов" Еропкин рассчитался только за семь. Один он оставил себе, доказав в "Инфокаре", что не может ездить на "Запорожце", и пообещав рассчитаться из будущих прибылей, второй был продан в рассрочку какому-то большому человеку, и тот обязательно все деньги вернет. В свое время. А третий, как выяснилось, был подарен Еропкиным прикрывавшим его бандитам, тем самым, которые очень не любили кавказцев. Но зато трудовой коллектив наконец-то осознал, какие шальные бабки делаются на мерседесовском бизнесе и готов единогласно принять "Инфокар" в число акционеров. Короче, он, Еропкин, предлагает следующую схему. Предприятию все равно нужны оборотные средства. По его прикидкам, миллиона два. Так вот, пусть "Инфокар" купит контрольный пакет за два лимона. В принципе, можно зачесть три сгинувших "мерседеса" и на их стоимость уменьшить эту сумму. И тогда Еропкин ничего "Инфокару" уже должен не будет.

Когда Марк услышал, что предлагает этот обнаглевший жлоб, он просто взорвался. Мало того, что приватизация прошла полностью на инфокаровские деньги, мало того, что "Инфокар" оплатил все взятки и зачем-то подарил машины непонятным ключевым фигурам! Двести пятьдесят тысяч за "мерседесы" ухнули неизвестно куда, а теперь этот сукин сын приходит и говорит – дайте мне еще два миллиона, и будем в расчете. Плюс ко всему, инфокаровскими же деньгами были оплачены питерские бандиты, защищающие Еропкина от "Инфокара". И Марк встал насмерть.

– Понимаешь, – говорил Виктор Сергею, – деньги на раскрутку все равно будут нужны. Пусть не два лимона, пусть один. Но отдавать их Еропкину, как совершенно понятно, нельзя категорически. Через неделю ни копейки не останется. И Марик придумал одну штуку – надо сказать, гениальную. Проводим операцию в два этапа. Сначала покупаем контрольный пакет за гроши. По номиналу. А потом, поскольку мы уже все решаем, увеличиваем уставный капитал. В результате у теперешних акционеров остается ноль целых, ноль десятых. И обкладываем Еропкина. Будет он после этого генеральным, не будет – это второй вопрос. Главное, что воровать больше не сможет. Вот эту идею мы до Еропкина и довели. Немного, конечно, в препарированном виде. Надо сказать, он отнесся нормально. Сразу спросил, предполагаем ли мы оставить за ним его десять процентов. Все кивнули. И он тут же согласился.