Бумажный Тигр (III. Власть)

Он словно ступил в комнату, в которой люди отсутствовали на протяжении многих столетий и которая досталась в наследство семейству пауков, основавших здесь свое паучье царство. Стены были покрыты мягко шевелящимся шелком, который местами свисал свободными складками, превратившись в портьеры, а местами оплетал так туго, что выглядел подобием роскошного гобелена.

Пауки, подумал Лэйд, пристально глядя себе под ноги, готовый отскочить, едва только глаз заметит какое-то движение в складках паутины. В этом месте может быть до черта пауков и наверняка ядовитых. Дьявол, мне следовало захватить хотя бы дубинку…

Не понравился ему и запах, царивший внутри. В нем больше нельзя было различить запахов мебельного лака, выкуренного табака и одеколона, словом, тех запахов, которые обычно поселяются в хорошем кабинете. Запах, который он ощущал теперь, казался сладковато-кислым, напоминающим запах скисшего торта. Еще один сорт зловония, известный демону.

- Я здесь, - голос Розенберга донесся до них едва слышимым, не колыхнув тончайших паутинных прядей, - Можете войти.

- Передумали скрываться от общества? – осведомился Лэйд, не рискуя переступить порога и разглядывая обстановку, - Весьма неожиданно.

- Не передумал. Но больше не вижу в этом смысла. Заходите.

Мисс ван Хольц сделала было шаг, но Лэйд выставил перед ней руку, точно шлагбаум.

- Это ведь не ловушка, мистер Розенберг? Вы ведь не надеетесь завлечь нас внутрь только лишь для того, чтобы застрелить из своего револьвера?

Смешок Розенберга показался Лэйду сухим и усталым. Совсем не похожим на те звуки, что пристало издавать здоровяку с атлетическим телосложением, каким он его помнил. Он тоже изменился, без сомнения. Демон и его подчинил своей власти. Надо быть готовым к этому.

- На счет револьвера можете не беспокоиться. Он лежит в футе от меня, но даже если бы я хотел воспользоваться им, чтобы причинить вам вред, у меня ничего бы не получилось.

- Вы говорите правду?

- Да, и наслаждаюсь этой возможностью. Не так уж часто в последнее время я мог позволить себе такую роскошь – говорить правду. Не беспокойтесь, я не представляю для вас опасности. Последнее, что я сделал, пока пальцы подчинялись мне, отпер замок на двери.

Лэйд машинально бросил взгляд на распахнутую дверь и обнаружил, что ее внутренняя поверхность обильно испачкана потеками какой-то жидкости, похожей на молочную сыворотку. Словно Розенберг перепачканными руками долго ощупывал ее, не в силах отпереть простой механизм.

- Зачем вы пришли, Лэйд?

Он впервые назвал меня по имени, подумал Лэйд. А прежде держался таким сухим и высокомерным. Впрочем, едва ли это единственное изменение, которое его постигло. Интересно, сохранил ли он привычку возиться с очками во время разговора? А поглядывать на собеседника с высоты своего роста, немного склонив голову?..

- Желал узнать финансовый прогноз на следующий квартал, - пробормотал Лэйд, осторожно заходя внутрь, жестом заставив мисс Холь оставаться за порогом, - Для чего же еще?

- Вы прочитали мое письмо.

Голос Розенберга настолько утопал в шуршании и шорохе, что интонации сделались неразборчивыми. Лэйд не мог поручиться за то, что последняя реплика была утверждением, а не вопросом. Однако ответил на нее.

- Да. И обнаружил весьма интересное сообщение. Хотите, зачитаю его вслух, чтобы освежить вашу память?

Он достал из брючного кармана бумажный листок, испещренный наспех написанными карандашными строками, оставленными его собственной рукой. Произнесенный вслух, текст казался еще более зловещим, оставляющим на языке неприятный привкус.

Господа. Скорее всего, я умираю и уже не смогу покинуть этого кабинета. Но у вас, возможно, еще есть шанс спастись. Кажется, я понял, что ему надо. Если вы еще живы и можете это читать... Убейте Крамби. Во что бы то ни стало, убейте Крамби. Может, это не спасет вас, но это единственный шанс прекратить кошмар и заслужить его прощение. Храни вас Бог, где бы он ни был, и прощайте.

Читая его, Лэйд боролся с желанием сплюнуть на пол. Точно подсознательно не хотел пятнать плевком белоснежный стелющийся шелк.

- В конце вы приписали – «А также Лэйда Лайвстоуна». И вот упомянутый мистер Лэйд Лайвстоун явился к вам на аудиенцию, отчаянно желая знать, чем именно заслужил такое внимание к его персоне.

Розенберг вздохнул. Вздох этот был едва слышим, как вздох столетнего старца. Он не смог бы задуть и свечи.

- Наивная попытка, вы правы. Тем более, что я сам сознавал ее тщетность. Но я должен был попытаться. Хотя бы попытаться, вы понимаете.