Бумажный Тигр (III. Власть)

Зубы в решетке вновь затрещали. Хруст кости о сталь был не очень мелодичен, но Лэйд предпочитал этот звук оглушительной канонаде. О том, сколько из стволов внутри тела собеседника могут ожить, если он выкинет что-то неуместное или угрожающее, не хотелось и думать. На таком расстоянии не спасет ни патентованный противопулевой жилет американской полиции, ни даже полный комплект рыцарского обмундирования с литой кирасой в придачу.

Гигант склонил голову.

- Рр-р-рразумеется отведу, мистер-ррр Лайвстоун. Тем более, что мистерр-ррр Крр-ррамби сам очень желает вас увидеть. Вы значитесь в списке прр-р-риглашенных.

- Вот как? – Лэйд улыбнулся, сам ощущая, что улыбка у него бледная и вялая, точно лист вчерашнего салата, - Чертовски приятно. Позвольте спросить, в честь какого события я приглашен? Должно быть, нерадивый курьер не передал мне приглашение, сами знаете, эти мальчишки такие ветренные!

Коу не улыбнулся. Едва ли его тело сохранило способность улыбаться, даже если бы у начальника отдела по взысканию задолженностей возникло такое желание.

- Прр-рриглашение к ужину, мистер-ррр Лайвстоун. Мистер-р-рр Крр-р-рамби дает сегодня торр-рр-ржественный ужин.

***

Лэйд никогда не относил себя к любителям прогулок в компании и в тех случаях, когда обстоятельства вынуждали его выбраться из лавки, предпочитал передвигаться в одиночестве, не отягощая себя спутниками. Этому было много причин и вполне очевидных. Не приходилось приноравливаться к чужому шагу, стукаться локтями, глотать дым из чужой трубки… Куда приятнее двигаться в одиночку, самому определяя курс, лихо перекладывая паруса и наслаждаясь при этом благословенной тишиной.

Но он не мог не согласиться, что прогулка в обществе Коу имела свои достоинства. Во-первых, он был очень удобным спутником, молчаливым и предупредительным. Во-вторых, двигался с вполне комфортной для его человеческих ног скоростью, не намного превосходя ползущий на первой передаче грузовой локомобиль. В третьих…

Лэйду уже не требовалось подолгу замирать на одном месте, изучая ландшафт, пытаясь угадать, где притаилась опасность – любая опасность, имевшая обличье и показавшаяся им на глаза, хладнокровно уничтожалась на месте. Однако Лэйд не испытывал эйфории, которую полагалось бы испытывать в этой ситуации. Слишком хорошо ощущал тяжелый взгляд Коу на своем затылке, слишком хорошо ощущал ту начертанную на земле невидимую черту, переступив которую он мгновенно превратится из спутника в мишень. Иллюзиями на этот счет он себя не тешил.

Коу и раньше не умел промахиваться, сейчас же, сам превратившись в оружие, он реагировал так молниеносно, будто его нервная система, перестроившись, превратилась в придаток спускового механизма. Иногда Лэйд не успевал заметить опасности до той секунды, пока орудия Коу, разразившись лаем, не превращали ее в лужу из кровавого студня.

Лэйд несколько раз пытался заговорить с ним, но всякий раз натыкался на молчание, достаточно настойчивое, чтобы даже кромешный тупица понял – мистер Коу не желает вступать в разговор. Вероятно, получил на этот счет инструкции от Крамби. О прочих инструкциях Лэйд предпочел не задумываться, но на всякий случай не предпринимал резких движений или жестов, которые его спутником могли быть восприняты как угрожающие.

«Если он только дернется, разрешаю его пристрелить на месте» - среди инструкций Крамби могла значиться и такая. А судя по тому, что Коу неизменно старался держаться позади него, не выпуская спутника из поля зрения – и сектора огня – он вполне верно сознавал, что выполняет роль не столько сопровождающего, сколько конвоира.

Они преодолели осыпь из стеклянных бусин, некоторые из которых были раскаленными и даже плавились под ногами. Преодолели пруд из жидкой парчи, по поверхности которого скользили изящными водомерками мертвые мыши. Обошли широкой дугой несколько зловещих утесов, сложенных из обломков бетона, арматурой которому служили человеческие кости. Коу шагал уверенно и ровно, он определенно хорошо знал местность и не единожды здесь бывал.

Они с Крамби тоже не сидели без дела, подумал Лэйд, перематывая во время короткого привала свои жалкие, заскорузлые от крови, портянки. И, по всей видимости, не настроены сдаваться. Отчего, интересно знать? Даже самоуверенный Розенберг, тщивший себя мыслью о том, что понял суть происходящего, в конце концов отчаялся, признав, что выхода нет. Предпочел быструю смерть дальнейшему существованию в новом облике. А Крамби? Почему не сдался он?

Про «торжественный ужин», упомянутый Коу, Лэйд старался не думать, это словосочетание вызывало в его памяти не самые приятные воспоминания.