Бумер-2: Большая зона

Кот очнулся от резкой перемены температур – вода в быстрой речке оказалась не по сезону холодной. Он почувствовал, что стремительно погружается в плотную темноту, грудь сдавило так, что нечем стало дышать. Чтобы затормозить падение, Кот широко расставил руки, одним гребком изменил направление движения и всплыл на поверхность. Он плохо понимал, где находится и куда его несет. Сознание возвращалось медленно, темноту постепенно сменили сумерки, потом стало еще светлее. Сильное течение подхватило его, развернуло и понесло дальше. Кот то погружался глубоко под воду, то снова всплывал и набирал воздух в легкие. Не хватало сил, чтобы удержаться на поверхности, малейшее движение давалось с неимоверным трудом.

Ему удалось ухватить рукой ветку двух сцепленных деревьев, плывших вниз по течению. Он сказал себе, что теперь самое страшное позади, он не утонет, рано или поздно его прибьет к берегу, но тут ветка почему-то выскользнула из ладони. Через пару секунд до нее было уже не дотянуться. Кот чувствовал, как из него уходят последние силы, а река, наоборот, становится все сильнее и затягивает его в себя, несет дальше и дальше. Он запаниковал, глотнул вместо воздуха воды, захлебнулся и снова увидел темноту, наступавшую на него со всех сторон. И подумал, что на этот раз проиграл. Живым ему на берег не выбраться.

Глава двенадцатая

Майор Девяткин до полудня проторчал в криминалистической лаборатории в районе улицы Гиляровского. В помещении было неимоверно душно и, чтобы немного проветриться, он решил прогуляться до Садового кольца. Но на улице было немногим лучше. Время шло к обеду, солнце жарило, как в Африке. Дотопав до очередной троллейбусной остановки, Девяткин застыл на месте, с трудом соображая, где тут поблизости есть недорогая столовка или чебуречная, где можно перекусить, не заработав при этом пищевого отравления.

Вопрос оказался совсем непростым. В центре слишком мало недорогих заведений, а таких, где прилично кормят, и вовсе раз два и обчелся. Девяткин мучительно напрягал память, тер лоб ладонью, но ничего дельного в голову не приходило. Проклятый солнцепек. Жара такая, что мозги плавятся, как асфальт. Наконец он вспомнил адресок одной закусочной неподалеку от театра Образцова. Девяткин вскочил на подножку подошедшего троллейбуса, подтянулся на поручне и, поработав локтями, оказался на задней площадке. Троллейбусы ходили нечасто, были под завязку набиты народом, но ради приличного обеда можно потерпеть десять минут.

Повиснув на перекладине, Девяткин профессиональным взглядом осмотрел людей, сдавливавших его справа и слева, на короткое мгновение задержал взгляд на высоком стройном мужчине с прилизанными темными волосами, отметив про себя, что на нем дорогой светло-бежевый в серую полоску летний костюм, не иначе как итальянский или французский. На запястье руки, которой человек держался за поручень, фирменные часы "Картье". Гардероб дополняли шелковый галстук, купленный явно не на вьетнамской толкучке, и золотые запонки. Очень неплохой прикид для человека, который пользуется общественном транспортом.

Девяткин смежил веки, будто смертельно устал, повернув голову к окну, периферическим зрением продолжал наблюдение за субъектом. Эта морда ему знакома, а у Девяткина профессиональная память на лица. Минуту он вспоминал, где встречал этого кренделя. Точно, человека звали Жора Бубнов, он же Бубен, и год назад он проходил свидетелем по двойному убийству на Большой Переяславской улице. Мужик терся возле упитанной блондиночки лет сорока с гаком, одетой в однотонное неброское, но явно недешевое платье. В ушах серьги с крупными камушками, на плече кожаная сумочка с длинным ремешком.

Девяткин уже знал, что произойдет дальше, оставалось дождаться подтверждения своей версии, незаметно наблюдая за манипуляциями брюнета. Можно поспорить с самим собой на рубль, что через минуту сумка будет распорота крест накрест и похудеет на вес портмоне. Девяткин по роду службы не так часто общался с карманниками, потому что занимался серьезными парнями, но, столкнувшись, он, разумеется, не стал бы делать вид, будто ничего не видит.

Троллейбус болтало и трясло. Совершая отвлекающий маневр, Жора, навалился на женскую спину грудью, будто его самого толкали, загородил плечом от посторонних глаз сумочку. Еще пара секунд и лопатник перекочует в руки сообщника Бубнова, который вертится где-то рядом, за его спиной. А через четыре секунды лопатник, уже пустой, окажется на полу.

Девяткин рванулся вперед, плечом раздвинув пассажиров, оттеснив женщину, ухватил Жору за правую руку, борцовским приемом вывернул кисть. Дамская сумочка оказалась открытой, а не разрезанной. Кошелек валялся под ногами. Юрий подумал, что сплоховал. Видимо, Жора работал в одиночку. Еще бы пару секунд, и он сунув кошелек в карман, стал пробираться к двери. Вот тогда был бы шанс взять его с поличным, тепленьким.

– Женщина, это ваш кошелек? – выкручивая Жоре руку, закричал Девяткин.