Бумер-2: Клетка для кота

Со скамейки на задах детского сада только что отчалили двое ханыг, оставив после себя стойкий сивушный дух и пустой стакан, надетый кверху дном на сломанную ветку сирени. Чугур исподлобья настороженно разглядывал собеседника, будто не ждал от встречи ничего хорошего. Пару минут назад он вежливо предложил Димону поднять руки и раздвинуть ноги, чтобы убедиться – при нем нет микрофона. Когда Димон выполнил унизительное требование, Чугур обшмонал его карманы. Своими твердыми, будто вырезанными из дерева пальцами прощупал каждую складку одежды, убедился, что за воротом пиджака нет потайных карманов, к голени и предплечьям липкой лентой не прикреплен жучок. Затем кум порылся в портфеле гостя и попросил Димона снять ботинки. Все чисто. Удовлетворенный результатом личного досмотра, Чугур буркнул.

– Все в порядке. Ты уж извини, но тут дело такое. Сам должен понимать, случай особый. Чтобы без обид...

– Я понимаю, – кивнул Ошпаренный. – Все понимаю.

Чугур, оглянувшись по сторонам, уселся на скамейку. За этого московского фраерка поручились люди, которым кум доверял полностью, место для встречи он выбрал сам. По всему видать, а у Чугура взгляд профессиональный, наметанный, что Димон не из чекистов. Но осторожность еще никого не сгубила, напротив, многим хорошим людям жизнь спасла.

Ошпаренный надел темные очки, сел рядом и кратко, не называя имени друга, изложил суть дела: в ИТУ парится один хороший человек. Позади три года зоны и год с лишним тюрьмы, когда шло предварительное следствие по делу и суд. И тянуть малому еще десятку с копейками. Столько он не просидит, врежет дуба от тоски или болезней. Димон хочет купить для кента свободу, он не постоит за ценой, потому что этот человек, можно сказать, лучший кореш, родная душа, ближе брата.

– Деньги не проблема, – еще раз повторил Димон. – Нужно только ваше слово. И все.

– Кому деньги не проблема, а кому наоборот, – сказал кум, не упускавший случая пожаловаться на бедность, и тут же приврал. – Я вот на встречу опоздал, потому что в "шестерке" бензофильтр засорился. Восьмой год машине. Вся ржавая, как последняя зараза. Хоть в металлолом сдавай.

– Машина – полбеды. Короче, если можно устроить мое дело...

– Устроить, – передразнил Чугур. – Устраивают детишек в институт по блату. Твоя просьба, сразу скажу, нереальная. Чистая фантастика и байда. Суди сам. Из колонии поверяльщики неделями не вылезают, потому как до Москвы всего три сотни верст. Им не надо в Магадан летать или в Инту поездом переться. Из Минюста, из ГУИНа... Шакалят, всю плешь проели. У меня за проволокой четыре тысячи двести зэков. Зона не то чтобы большая. Средняя. Но за каждого гаврика с меня спрашивают. И по шапке я первый получаю. Понял? Поэтому дело твое – кислое.

Димон, прикурив сигарету, угрюмо молчал. Он понимал, что кум сразу не скажет да. Но и слова нет тоже не произнесет, не за тем он пришел на стрелку.

– Но помочь человечку, конечно, можно, – кум угостился сигаретой Димона и пыхнул дымом. – Будет стоить денег. Не подумай, что все мне на карман пойдет, ни боже мой. В доле не я один. Потому как зона – это не мой личный огород. Сейчас твой дружбан на общих работах?

– На общих, – кивнул Димон.

Чугур потер ладонью шею, будто ее покусали комары.

– Ну, можно устроить его в библиотеку, книжки выдавать будет. Полная халява. Болтайся целыми днями по жилой зоне или в столовке харчуйся. Или вот, еще лучше, помощником заведующего клубом. Тот вольняшка и большой либерал. Клуб – это курорт, а не зона. Сплошное удовольствие. На гитаре тренькай, козла забивай, свежие газетки сортируй.

– Нет, клуб не пойдет, – помотал головой Димон. – И библиотека тоже.

– Ну, тогда в медсанчасть, – пожал плечами Чугур, удивляясь привередливости молодого человека. Ему предлагают малину, а он фуфлом крутит. – Помощником фельдшера. Чистота и все такое. Если захворает – лекарства, усиленное питание. Можно даже ванную принять. Там настоящая чугунная ванная стоит, белая. У нас коновал хороший, из вольнонаемных. Это лучшее предложение, которое я могу сделать.

– Что в медсанчасти, что в клубе – это все равно зона, – ответил Димон. – А я хочу купить чуваку свободу.

Кум раздавил каблуком ботинка окурок, с досады плюнул на песок. То ли жара, то ли ослиная упертость этого фраера давит на психику. Но башка уже побаливает, в висках ломит. Самое время запить горечь, оставшуюся на душе после этого бестолкового базара, кружкой холодного пива. Да еще сто пятьдесят водки прицепить. Тогда полегчает.

– Нет, молодой человек, – сказал он, – так не получится. Так не выйдет, дорогой. Будем считать, что этого разговора у нас не случилось. И с тобой мы не встречались. Если бы ты хотел своему другу помочь, меня послушал. А так...

Кум стал медленно подниматься со скамейки, но Димон крепко ухватил его за локоть.

– Постой, подожди минуту, – сказал он. – Вот чудак.

Димон снял очки с темными стеклами: важно, чтобы в эту минуту собеседник видел его глаза. Серо-голубые глаза честного человека, который не собирается юлить и притворяться.

– Вот взгляните.