Бумер-2

— Преступник понял, что вы не уверены в том, что сможете произвести выстрел. Шагнув к вам, он вырвал ружье. Скрутил ваши руки за спиной и связал их веревкой, которую имел при себе. Он привязал вас к радиатору парового отопления. Не взяв из дома ни ценных вещей, ни денег, вышел на крыльцо и был таков. Верно?

Сморгнув глазами, Бударина расправила складки платья.

— Вы смогли освободиться от толстого капронового шнура только утром. Тут же оделись и, убедившись, что Сергей Петрович мертв, бросились за помощью к соседям. А потом к главе поселковой администрации Хомичу. Оттуда позвонили в милицию и начальнику колонии Ефимову. Правильно?

Тяжело вздохнув, Бударина переставила пепельницу, полную окурков, на край стола.

— Вы сумели разглядеть преступника. По вашим словам, это мужчина, выше среднего роста. Небритый, с русыми волосами, высокими залысинами, особых примет, как то — родимых пятен, татуировок и прочее, не имеет. На вид ему лет пятьдесят — пятьдесят пять. Нормального сложения. Плохо одет. Так?

Бударина высморкалась в платок.

— Послушайте, Ирина Степановна, — майор закипел, как огромный самовар. — Ведь это я не сам себя допрашиваю. Понимаете? Не себя. Это я с вас снимаю показания. Очень важные для следствия. Вы — единственный свидетель. Еще две бабы и один пацан видели мужчину в поношенном пиджаке, но они ни черта не помнят. Даже внешность толком не могут описать. Вся надежда на вас. А как мне снимать показания, если вы все время молчите? А я отвечаю на свои же вопросы вместо вас.

— А чего одно и то же по сто раз талдычить? — слезы высохли на глазах продавщицы, она дерзко глядела на майора. — Все уже переговорено.

— Я надеюсь, что вы вспомните какие-то новые подробности. Детали — возможно, на ваш взгляд, детали незначительные. Нам важна любая мелочь.

— То, что я видела, уже рассказала. Все, что помню. Ну, он еще, когда привязывал меня к батарее, сказал: «Если поднимешь крик раньше утра, считай, что сама себя в расход пустила. И тебя, и всех твоих родственников достану». Вот я и сидела, как дура, рассвета дожидалась. А когда дождалась, поняла, что легко от веревки не освободиться.

Терехов что-то нацарапал в протоколе.

— Давайте вернемся к приметам этого человека, — сказал он. — Хотелось бы получить более подробное описание его внешности. Итак: волосы у него русые, с густой проседью. Лоб высокий, залысины и плешь на макушке. На вид лет пятьдесят с небольшим. Правильно?

Бударина снова молча кивнула головой и добавила.

— Вы поймите, все произошло так быстро, что я толком и запомнить ничего не могла. В одной руке я держала ружье, другой рукой повернула выключатель. Загорелся свет, я зажмурила глаза. А он уже рванулся в мою сторону, уже ружье выхватил. Я и видела-то его секунды три. И не до того мне было, чтобы приметы запоминать. Я боялась, что этот бандит и меня следом за Сергеем Петровичем приговорит.

— Понимаю, — кивнул Терехов, хотя не понимал ничего.

В доме нет следов обуви. А ведь преступник явился через дверь, на улице шел дождь и отпечатки грязных подошв должны остаться. Розыскная собака пошла по следу преступника, довела проводника до околицы и остановилась. Видно, бандит воспользовался нюхательным табаком или махоркой. С этим ясно.

Но почему же в доме нет следов? Бударина говорит, что, по всей видимости, Чугур забыл запереть входную дверь, когда выходил покурить. Возможно. Но почему Чугур держал под рукой готовый к стрельбе табельный пистолет. Он чего-то боялся. Боялся… И забыл закрыть входную дверь. Концы с концами не сходятся.

Странно, что Бударина темнила: то ли верила, что преступник сдержит обещание: вернется и вырежет ее длинный язык. То ли просто не хотела говорить правды по каким-то неизвестным пока причинам. Версию о том, что хозяйка дома была заодно с преступником, Терехов долго не рассматривал, отказавшись от нее сходу.

Никакой корысти или злого умысла в действиях Ирины Степановны не усматривалось. Чугур сам, порвав с законной женой, перебрался к сожительнице. Она не прогнала его, не выставила за порог. И жили они, по словам соседей, мирно. Ни драк, ни скандалов. Какая уж тут корысть и умысел. Да и следы борьбы, пулевые отверстия в стенах, потолке и диване, проломленная голова Чугура, его вытекший правый глаз, говорят о том, что тут произошло настоящее побоище.

Если бы хозяйка знала преступника и действовала сообща с ним, кума ухлопали бы по-другому. Тихо и спокойно. Без стрельбы и рукопашной. Наверняка воспользовались бы ядом, который быстро разлагается в организме, следов которого нельзя обнаружить в крови уже через четыре-пять часов после наступления смерти. Или инсценировали несчастный случай. Например, Чугур чистил пистолет, а он возьми и выстрели. Такое сплошь и рядом случается.

Но почему же тогда нет следов? Следователь вернулся к тому же, с чего начал свои тягостные размышления.

* * * *

— Я вот тут думаю, — Терехов почесал плешь. — Почему в доме не осталось следов бандита? Ведь он вошел с улицы.