Бумер-2

Но главный вопрос оставался открытым: каким образом шантажист собирается войти в нежилой дом и, прихватив свою добычу, скрытно смыться оттуда? Долго лежать в пустующей квартире упаковка с деньгами не может, ее живо подберут местные ханыги и малолетняя шпана. Шантажист не может этого допустить. Тогда что? Он наймет человека, чтобы тот забрал деньги? Будет использовать своего курьера втемную, не посвящая его в детали задуманной операции? Сомнительно. Потому что слишком рискованно, нет гарантий, что человек вернется с деньгами. И не приведет за собой хвоста. Значит, у преступника есть сообщники. Но и это ничего не объясняет.

Опять вопрос: как этот сообщник донесет деньги до безопасного места, ведь это непросто, все равно, что пройтись по темной улице со стаканом воды и не расплескать ни капли. Нет ответа. Что на уме у шантажиста? Каким способом он заберет пятьдесят штукарей? Нельзя ответить на этот вопрос, не осмотрев дом и его окрестности. Но времени на этот осмотр не осталось. Сейчас шестнадцать часов. За все про все у Круглова и компании — час с небольшим. Шантажист все точно просчитал и не дал форы во времени. Чтобы взять заброшенный дом, все прилегающие переулки и проходные под контроль, потребуется никак не меньше двух-трех часов, которых нет в запасе.

— Слышь, Алексей, — босс тронул Круглова за плечо. — Может быть, надо выполнить требования этого гада? Пусть будет так, как он хочет. Оставим на месте пятьдесят штук. И все. Никаких ловушек, никакого наблюдения. Может быть, на этом все и закончится, а? Для меня это не слишком большая сумма…

Круглов решительно помотал головой:

— Не имеет смысла. Это все равно, что спустить деньги в сортир. Мы дадим этому отбросу унести бабки. А уже завтра получим новое письмо с угрозами. И новое предложение: сто штук за молчание. Ставки будут расти, а вы будете отстегивать бабки, пока не останетесь голым и босым. А ваш компаньон Зобин все равно получит те чертовы аудио записи.

— Да, да ты прав, — пробормотал Захаров. — Конечно, это глупо.

За последние дни его злая решимость во что бы то ни стало достать шантажиста и спустить с него шкуру, выветрилась из души. Остались только досада за собственную глупость и длинный язык. И еще остался страх, который жрал поедом, не давал ни есть, ни спать.

— Пора, — сказал Круглов.

Он сложил карту и, засунув снаряженную обойму в рукоятку пистолета, передернул затвор. И трижды перекрестился, глядя на старинную икону Смоленской Божьей матери, висевшую в углу.

— Пора, — как эхо повторил Захаров.

Креститься он не стал, решив, что у бога в таких делах помощи не просят. Спустившись по лестнице, вышел из дома. Сел за руль «фольксвагена» с затемненными стеклами. Через минуту на заднее сидение залез Круглов, рядом с собой он положил пакет, завернутый в почтовую бумагу и крест-накрест обмотанный скотчем. В пакете — листы резаной бумаги, уложенные в пачки. Сверху и снизу в каждой пачке — по долларовой купюре.

Шантажист, заполучив в руки пакет, сразу же захочет посмотреть, что в нем. Чтобы разорвать скотч, жесткую бумагу и добраться до «кукол», потребуется никак не меньше двух минут. А время работает против него.

* * * *

Дорога отняла около часа. Остановив машину напротив дома, Захаров с пакетом в руках пересек проезжую часть, нырнул в темный подъезд. Постоял минуту, озираясь по сторонам.

Вниз уходила узкая едва приметная лестница со щербатыми ступенями. Не касаясь перил руками, Захаров спустился по ступеням, жалея о том, что не захватил фонарика. Он крутанул колесико зажигалки, оранжевый огонек выхватил из мрака дверь, обитую листовым железом. Нет ни ручки, ни навесного замка. А вот врезной замок, кажется, на месте. Стараясь понять, как открывается дверь, Захаров наклонился, разглядывая неровности металла и замочную скважину, залепленную грязью, пока огонек зажигалки не обжег пальцы.

Кажется, дверь сто лет не открывали. Развернувшись, он поднялся наверх, на площадке второго этажа нашел нужную квартиру. Толкнул ногой дверь. Оказавшись в комнате, положил сверток в центр нарисованного мелом круга.

Торопясь, Захаров вышел на лестницу, но спускаться не стал, а вскарабкался по ступенькам до верхней площадки. Как такового, чердака в доме не оказалось. С верхней площадки на плоскую крышу поднималась ржавая металлическая лестница, верх которой упирался в деревянный люк. Ни замка, ни задвижки на люке не оказалось. Толкни его — и ты уже на крыше.

Возможно, именно этим путем, через крыши соседних домов, сюда проберется шантажист. Захаров, хватаясь за перекладины лестницы, живо вскарабкался наверх — точно, люк открывается. Скрипнули петли, в глаза ударил солнечный свет. Дольше оставаться здесь нельзя, он и так задержался.

Вытирая ладони платком, Захаров проворно сбежал вниз, вышел на улицу и, остановившись на тротуаре у подъезда, долго прикуривал сигарету. Шантажист наверняка наблюдает за домом. Откуда — сразу не определить. Или прячется где-то в подъезде, в одной из пустых квартир. Этот тип где-то рядом, он все видит.