Бумер-2

Китай со знанием дела полазил по карманам чужого пиджака и штанов, вытащил письмо Кольки и бумажник, бросил все это на капот бумера. А сам, потерев пальцами ткань пиджака, решил, что выбрасывать дорогую вещь нет никакого смысла, жмурикам верхняя одежда без надобности, а вот Китаю новый клифт не помешает. И не беда, что пиджак немного широк в плечах, да и штаны длинноваты, но велики — не малы. Китай, сбросив с себя старое тряпье, переоделся в костюм, с мелкими пятнами крови на лацканах, и остался доволен обновкой. Примерил ботинки. Надо же, его размерчик.

— И откуда у этих козлов такие машины? — Степа задумчиво почесал коротко стриженый затылок. — Неправильно это как-то. Да, Китай? Несправедливо…

Китаю было не до вопросов, тем более таких идиотских. Он туже затягивал ремень на брюках и раздумывал, не снять ли с жертвы и рубашку. Но этого делать не стал, свежее пятно крови на груди, да и воротничок разорван. Миха, не найдя себе другого дела, перекладывал из руки в руку самодельную биту.

— Миха, а на хрена ты его вальнул? — спросил Степа. — Это ведь не наша статья. Мы мокрухой сроду не занимались.

— Поплачься папочке в жилетку, — сквозь зубы процедил Миха. — Хренов чистоплюй. Мне чего, надо было стоять и смотреть? Еще бы немного, и он нам таких пиздов навешал, что мама дорогая. А валить я его не собирался. Я же не знал, что он такой нежный.

— Не собирался он. Рассказывай, — Степа покачал головой. — Будто я не видел, собирался ты или не собирался.

Покончив с переодеванием, в разговор вмешался Китай.

— Джип надо скидывать в срочном порядке, — буркнул он. — А потом месяца три на дне отлежаться.

Миха взял с капота бумажник, расстегнув клапан, пересчитал деньги. Не так чтобы густо, но лишней копейки не бывает. Затем стал изучать документы на машину.

— Тачка-то не на него, — сказал Миха. — На какого-то Пашпарина Дмитрия. На-ка посмотри.

Он вложил документы в ладонь Китая, стал разглядывать листки письма и неожиданно рассмеялся.

— Эй, вы только послушайте, что тут написано.

«Я заблуждался, когда говорил тебе про деньги и про рай. Рай — это когда мы были с тобой вместе. А все остальное уже не имеет значения, потому что прошлое нельзя вернуть».

— А наш жмур по ходу писатель. Какой-то девке на две страницы маляву накатал. Лирическую. С прологом и эпилогом.

— Если хочешь, можешь кинуть письмо в почтовый ящик, — сказал Китай.

— Да тут и адреса нету, — отозвался Миха. — Получается, что письмо секретное. По прочтении уничтожить.

Он вытащил зажигалку, подпалил бумагу с одного края. Когда огонь разгорелся, бросил письмо на землю. Еще теплый пепел разнесло ветром. Китай одернул пиджак и сказал.

— Вроде бы все. Ну что, парни, сливаем?

Рослый, Миха, ухватив Кота за руки, волоком дотащили его до середины моста, пинками уложили его на самый край.

— Блин, помнил одну молитву, — сказал Китаец. — А сейчас из балды вылетела. И хрен с ней. Она и не подходила к случаю. Потому что за здравие. А тут нужна за упокой.

Китай с силой толкнул Кота подметкой башмака. Тело, сорвавшись с моста, дважды перевернувшись через голову, полетело вниз с десятиметровой высоты. Ушло глубоко под воду, оказавшись на самой стремнине реки, поднялось наверх. И снова исчезло. Когда все двинули к машинам, Миха замешкался, прикуривая сигарету. Он встал у края моста, на секунду показалось, что вдалеке из-под воды появилась голова только что сброшенного в речку парня.

— Этого не может быть, — прошептал Миха. — Хренота какая… Бред. Жмуры не плавают. Наверное, показалось.

Он постоял еще пару минут, вглядываясь в течение реки, в мелкие барашки волн, бьющихся о песчаный берег, но больше не увидел головы над поверхностью речушки. Только проплыли два бревна, сцепившиеся между собой ветками. И пропали за поворотом. Миха плюнул в воду, жадно затянулся табачным дымом и двинул к машинам, размышляя про себя о цене человеческой жизни. Как ни крути, цена невысокая.

* * * *

Волна накрыла Кота с головой, он увидел перед собой темноту, плечи и грудь сдавило так, что нечем стало дышать. Кот плохо понимал, где находится и куда его несет. Сознание возвращалось медленно, темнота наполнялась живыми оттенками, стало светлее. Течение развернуло тело, крутануло и понесло дальше. Кот погружался глубоко в воду и через несколько мгновений оказывался на поверхности реки. Сил, чтобы грести к берегу, сопротивляться потоку, не было, он мог лишь, вяло двигая ногами и поднимая корпус, хватать ртом воздух и задерживать его в легких.