Бумер-2

Хлопнув дверцей, вылез из джипа, остановился и задумался. Моросил мелкий дождь, пахнуло свежестью. Кажется, что время обошло стороной это место. Все тут по-прежнему. Потемневшая избушка, скатанная из круглых бревен, с высоким крыльцом и тесовой крышей, два окна выходят на грунтовую дорогу, по которой никто не ездит, одно окно на опушку леса. Все тот же сруб колодца, большой сарай для дров и сена. Загородка из подгнивших столбиков и жердей даже не покосилась. Только трава стоит некошеная, даже тропинки к дому не видно, еще выросли две молодые березки. И коров, Машку и Егозу, здесь уже не держат. Видно, теперь егеря приезжают не часто, то ли бензин дорог, то ли охотников поубавилось.

Кот дошагал до крыльца, сунул руку под нижнюю ступеньку, перевернул донышко пластиковой бутылки. Удивительно: и ключ на месте.

В единственной комнате помещались три железные койки, накрытые шерстяными одеялами. Стол и еще кое-какая самодельная мебель, в светлом углу, ближе к окну, рукомойник и зеркальце. На гвоздике у двери висит ключ от сенного сарая.

Перекусив консервами, что прихватил из Москвы, и, выпив минералки, Кот разложил на столе большую карту и надолго склонился над ней. Егерский дом примерно в ста восьмидесяти километрах от зоны. А до города, где живет сестра Кольки Шубина, которой предстояло вручить его письмо и старую фотографию, судя по карте, всего-то верст восемьдесят. Крюк небольшой, особенно когда рядом добрая тачка. Можно сгонять туда, разыскать Дашку, она, как говорил Колька, подрабатывает официанткой в дядькиной закусочной.

Кот в задумчивости потер ладонью колючий подбородок. Он не брал в руки бритву третий день, потому что плохая примета снимать щетину перед делюгой.

Он подумал, что с этой Дашкой всегда успеется. Найдет он ее, все расскажет, все объяснит, если, конечно, она захочет его выслушать. Но что он скажет в ответ, если девчонка спросит: «Почему этот Чугур до сих пор жив?» Сказать нечего, в вот от Чугура жди любых фокусов. Наверняка тот убийца, что шел по следу Кота и отбросил хвост на стройке, работал не один.

Весть о том, что Кот жив и неплохо себя чувствует, давно дошла до кума. Как он поведет себя? Что предпримет? Будет просто сидеть и ждать неизвестно чего? Сомнительно.

Хотя почему сомнительно? — подумал Кот. Наверняка Чугур и в голову не берет, что можно вот так запросто приехать в поселок, который он считает своей вотчиной, чем-то вроде приложения к зоне строгого режима, в поселок, где каждая собака его знает и боится. Вот так вот заявиться и хоть пальцем его тронуть, хоть слово сказать. И от Кота, человека бесправного, гуляющего на воле с портянкой в кармане, да и та выписана на имя покойника, он такой безрассудной смелости, граничащей с отвагой, просто не ждет.

Людей он меряет по себе. На этой иерархической лестнице заместитель начальника колонии по режиму стоит на десять, нет, на все сто ступеней выше Кота. Кум из касты неприкасаемых. Расчет по сути верный, но одна ошибка все же вкралась. Чугур держит Огородникова за быдло, а на самом деле все наоборот.

* * * *

Ближе к обеду Костян распахнул ворота сенного сарая, загнал в него машину. В дальнем углу куча прелого сена, чтобы замаскировать машину этого не хватит. Кот утешил себя мыслью, что людей тут неделями не бывает, и ничего с джипом не случится. Вернувшись в дом, он скинул с себя костюм, сорочку и ботинки. Разложил вещи на койке, чтобы не помялись. Вытащил из рюкзака джинсы, купленные в Москве, клетчатую рубаху и кеды. Засунул в рюкзак кое-какие шмотки, пистолет с глушителем, снаряженную обойму, складной нож, набор отмычек, пластиковую бутылку воды, куски хлеба в целлофановом пакете, пяток вареных яиц, фонарик и две банки рыбных консервов.

Еще через полтора часа он пешком дошагал до трассы, остановил попутный грузовик и попросил водилу подбросить его до станции. Со стороны Кот напоминал туриста, путешествующего налегке, автостопом. В кассе по паспорту Виталия Елистратова он купил билет в общий вагон, узнал, что поезд останавливается здесь только на две минуты и произойдет это радостное событие только через два с половиной часа. Тем лучше, — решил Кот, — остается время на мелкие дела, можно перекусить по-человечески и немного проветриться. Кот пообедал в привокзальном ресторане, потерся на рынке в ряду, где продавали поношенные вещи. Небо немного очистилось от туч, и дождик прекратился, но покупателей было мало.

Кот померил бежевый пиджак с засаленными лацканами и подкладкой из искусственного шелка. Видимо, его бывший обладатель был человеком могучего сложения. В плечах свободно, на спине лишние сладки, а вот рукава немного коротковаты. Но выбирать тут не из чего. Кот купил пиджак, а заодно солдатскую фуфайку защитного цвета, серую кепку шестиклинку, резиновые сапоги, нитки с иголкой и небольшую корзину, сплетенную из березовых прутьев.