Бумеранг

Руслан Степанович всегда был удачливее и находчивее Виктора Петровича. Он даже в воинских званиях преуспел, дослужившись до полковника. Тогда как Виктор Петрович вышел в отставку всего лишь с двумя звездочками на погонах. То есть чином ниже друга, в звании подполковника.

Зато уж в амурных делах Руслан уступал другу на все сто! И женат-то был всего единожды. И жене никогда не изменял. И деток вырастил. Вот только к преклонным годам тоже остался одиноким.

Жена лет пять назад умерла — онкология. Дети — дочь и сын выросли и разъехались кто куда. Семьи у них. А он один. Вот и решил навестить друга, давно не виделись.

Считая себя виновником недомолвок Петровича с соседками, Руслан Степанович предложил пригласить их на чай. Ну а уж к чаю, как получится.

— Ни-ни, вот этого не надо. Эмма Борисовна женщина строгая, будет недовольна.

— Не понял я что-то. Ты побаиваешься ее что ли?

— Ну не то чтобы побаиваюсь, — замялся Петрович, — просто не хочется нарываться на неприятности.

— Э, друг, крепко тебя, видимо прихватило. Ну, тебе виднее. Только вот странные у вас отношения. Ты вроде бы всегда на высоте был с женщинами. А с этой у тебя беда. Верх она взяла над тобой!

— Да ну тебя, скажешь тоже.

— Тут и говорить нечего. Нашлась-таки женщина, которая тебя приучила к командам «К ноге! Сидеть! Вольно!». — И полковник расхохотался так громко, что его смех был слышен по всей площадке. — Ладно, ладно, не сердись. Многих женщин ты держал в ежовых рукавицах, теперь вот и тебя самого прибрали к рукам, — он опять разразился раскатистым смехом.

Виктор Петрович даже не нашелся, что ответить другу, так четко сформулировавшему его нынешнее положение. Весь вид его говорил: «Так уж получилось. Бумеранг он всегда возвращается. Только бьет почему-то с такой силой, против которой не попрешь».

И силой этой для Петровича была предводительница. Эмма Борисовна, которой он восхищался, которую обожал и которую… боялся! А вот так ему, поделом старому волоките. Пусть помучается…

Глава 20

Светлана никому не сообщила о своем решении покинуть добровольное заточение. Она предвкушала всеобщее удивление и мечтала услышать, что друзья соскучились и рады видеть ее.

Где-то глубоко притаились крамольные мысли:

— Может быть, Владимир ушел не навсегда? Неужели Виктор Петрович отвадил его? — Она гнала от себя подобную ересь и пыталась доказать себе, что ей никто не нужен, что у нее прекрасные друзья, что она вполне счастлива.

Только себя не обманешь. Сколько ни убеждала себя Светлана, что не может простить Володю, сколько ни ругала себя за бесхарактерность, она вынуждена была признать, что ей приятна настойчивость бывшего, пусть и не совсем порядочного мужчины.

А ее Внутренний, с которым она никак не могла найти общий язык, уже подзуживал:

— Ага, оказывается, это была непорядочность! И всего-то? А может быть, все-таки подлость, предательство, жестокость, в конце-то концов? Ну еще глупость, эгоизм и мужской максимализм, граничащий с кретинизмом.

— Надо уметь прощать, — убеждала Светлана себя и Внутреннего. — Ты посмотри, как он упорно искал встречи со мной.

— Ага, именно искал, правильную глагольную форму использовала. Но ведь не ищет уже! — посмеивался противный.

— А вдруг… — и Света уже растекалась в мечтах. — И на склоне лет люди находят друг друга. И живут долго и счастливо.

— О-о-х! Уморила. Это до ста лет, что ли! Ах-ха-ха! Юмористка. Да ты хоть понимаешь, зачем ему понадобилась? Скучно ему на старости лет стало, одиноко. Может, его вообще жена из дома поперла — надоело потому что обслуживать старпёра! А ты подбирай, да-да. Ой, не могу, ну и дура же ты! Надеешься он тебя на руках носить станет? Нет, милая, это ты будешь у него на побегушках.

— Ой, не знаю даже. Вроде бы и не нужны мне лишние хлопоты… Только уж больно хочется хоть чуточку счастливой побыть. Сколько уж мне осталось. А так, глядишь, поживем еще, порадуем друг друга. Господи, да как же мне быть-то?!

Так в раздрайве с собой и своими мыслями, уже пересев на свой троллейбус, ехала бедолага, терзаемая противоречиями. А когда к дому подходить стала, обомлела. Владимир, понуро опустив седую голову, сидел на скамеечке у дома!

— Господи, как же он хорош собой! Годы нисколько не портили его внешность. Даже делали его привлекательнее, чем в былые годы.

Вместо почти мальчишки, не способного правильно оценить ситуацию, не умеющего ценить ни свои, ни чужие чувства, Светлана видела прекрасного в своем преклонном возрасте мужчину.

Да, он был растерян.

Да, его мучило раскаяние.

Но он был упорен и настойчив.

Он любил! Это по всему было видно.

И пусть над ним посмеивались любопытные соглядатаи его терзаний, сидящие на соседних лавочках. И пусть они злословили на его счет. Но ведь они и завидовали ему. Мало кому посчастливилось в золотом возрасте встретить свою вторую половинку. Пусть и не встретить, а скорее найти.