Бумеранг

— А! Что толку гадать? Опять Томин, опять ноги в руки. Теперь ищи режиссера. Сколько одной обуви сносишь!

— Попробуем сберечь подметки, — улыбается Пал Палыч. — Составь мне список знакомых Колесникова, Калмыкова и Тутаева.

— И дальше?

— Есть одна мыслишка, авось сработает.

Вероника Антоновна выходит из лифта, отыскивает нужный номер квартиры. Собравшись духом, нажимает кнопку звонка.

В дверях появляется хорошенькая, совсем еще юная девушка.

— Здравствуйте, вам кого? — вопросительно произносит она.

— Вы сестра Дашеньки Апрелевой?

— Да…

— Могу я повидать вашу маму?

Девушка делает движение внутрь, но какое-то сомнение заставляет ее вернуться.

— А зачем?

— Понимаете… Я Былова…

Девушка приглушенно ахает.

— Марат — ваш сын? — шепчет она.

Вероника Антоновна кивает. Девушка тянет ее из прихожей на лестничную площадку.

— Я не пущу вас к маме! Зачем вы пришли? Как вы могли прийти к нам?!

— Я должна узнать… что произошло тогда с Дашенькой и Колей… Мне намекнули, будто Марик… будто он в чем-то виноват…

— Он во всем виноват! Он их бросил, а мог спасти! Он все равно что убийца!

— Как вы можете это говорить?!.. — заклинает Вероника Антоновна в ужасе.

— Это все говорят! Все, кто там был!

А Марат, не чуя беды, готовит новую «постановку». Будущие исполнители — «экскурсовод» Миша и водивший автобус Сергей — сидят у него над чертежом, по которому Марат водит указкой.

— Во дворе вас высадят, перед вами будет второй корпус от въездных ворот, — говорит он.

…Былова в своей комнате ставит на проигрыватель пластинку с собственной записью и тихо выходит в коридор.

… — План первого этажа, — продолжает инструктировать Марат. — Это коридор.

— Людный? — осведомляется Миша.

— Нет. Левая стена вообще глухая — зал заседаний. Справа — библиотека, медпункт и одна лаборатория. Коридор упирается в вестибюль, здесь касса. К ней надо успеть без четверти два: деньги будут уже готовы, а получатели еще не явятся. Третьим пойдет парень в форме военизированной охраны. Он блокирует коридор и в случае чего даст вам дополнительное время.

— На что нам лишний? — говорит Миша, испытующе глядя на Марата. — Шел бы сам.

— Я?..

— Ты же гарантируешь безопасность.

— Миша, меня там знают, — выворачивается Марат. — Иначе бы с радостью!

— Надежный? — спрашивает Сергей. — Парень-то?

— Надежный. Раньше выкупал у проводников пустые бутылки — с поездов дальнего следования. И, естественно, сдавал.

— Сколько имел? — с живым интересом спрашивает Миша.

— Точно не скажу, но жил не тужил. А теперь насчет бутылок, сами понимаете… Обиделся человек, озлился. Надежный.

— Всех прижали, дышать нечем! — ярится Миша. — Кому, к примеру, мешали наши экскурсии? А нашлась сволочь — стукнула! Сторожа нашего с автобазы поперли, такое милое дело загубили! Тут хуже сатаны озлишься!

— И еще комиссия, — сопит Сергей.

— Какая комиссия?

— По трудоустройству, — отвечает Миша. — Довели нас с Серегой: идите работать, идите работать…

— Это не страшно. Оформлю вас в сторожа. Ночь дежуришь — практически просто присутствуешь, — двое суток гуляешь. Тепло, светло, диванчик, и не обязательно коротать время одному. В самый раз для румяных молодых людей.

Приятели переглядываются: пожалуй, годится.

— А чего платят? — вопрошает Сергей.

— Ты намерен жить на зарплату? Что вам зарплата, други, когда деньги везде! Читаешь вывеску «Продмаг», думаешь: это сколько же? «Почта» — то же самое. По улице пройти невозможно — сплошные искушения! «Парикмахерская» — деньги, «Аптека» — деньги. «Сувениры», «Мебель», «Кафе», «Парфюмерия» — везде лежат, родимые, ждут умелых рук! Обезуметь можно!

В глазах Марата и впрямь тлеет диковатый огонек. Парни наэлектризованы соблазнительными речами. Через минуту Серега нарушает воцарившееся молчание, прислушиваясь к меланхолическому романсу за стеной.

— Это мать, да? Как жалостно поет-то, прям за сердце…

— Однако вернемся к делу. — Марату претит обсуждать с ними материнское пение.

— Главный вопрос — влезть в кассу. Шухер подымется, — говорит Миша.

— Предусмотрено, — кивает Марат. — За что себя уважаю — умею придумать нестандартный ход. Кассирша отопрет сама.

— Шутишь!

— Ничуть. Под дверью кассы ты, Миша, — у тебя натуральней получится — кричишь отчаянным голосом: «Марья Петровна! Скорей, Федор умирает!» Это хорошенько отрепетируем.

— Кто такой Федор?

— Обожаемый муж кассирши, трудится рядом в лаборатории, — показывает на плане, — больное сердце. Естественно, она бросится к умирающему супругу. Как только откроет дверь, зажимаете ей рот и оглушаете по голове.

— Это давай ты, — говорит Миша приятелю.

— Ладно.

— Остается взять деньги и уйти через подъезд, который я показывал. Там будет ждать синий «Москвич»…

— На словах все проще пареной репы.

— Не на словах, Миша. Люди со мной уже работали, и весьма успешно!

…Мы видим переднюю, где Вероника Антоновна, стоявшая под дверью комнаты Марата, медленно отступает, держась за голову. Она все слышала и все поняла о сыне до конца.

13

Пал Палыч осуществляет свою «мыслишку».