Бумеранг

Я проследил за ее взглядом и тихонько выругался. Казус, судя по всему, выходил неимоверный: нам предстояло вскарабкаться по стойке на трубу, перелезть с нее на строительные «леса» и забраться метров на десять вверх, к пролому в стене.

— Слишком опасно, — вынес я вердикт. — Нужно искать другой путь.

— И где ты предлагаешь его искать? — злобно прошипела девушка. — Оглядись, фонящее тело! Повсюду аномалии и завалы! Или, может, вернемся? Обойдем энергоблоки по километровому радиусу и скопытимся от радиации, когда в наших комбезах аккумуляторы вконец сядут.

Я промолчал. В такие моменты вступать в полемику с человеком, который находится на грани нервного срыва, бессмысленно. Здесь уже не помогут ни угрозы, ни уговоры, ни жалость.

К тому же Лата, по сути, права.

— В таком случае не будем терять времени, — решил я. Поудобней перехватил автомат и подошел к ржавой подпорке. — Я высоты не боюсь. А ты?

— Не особо, — буркнула Лата.

— Вот и отлично. Лезь первой, я прикрою. Подсаживая фыркающую через фильтры ведомую, я не удержался от шлепка по ее крепкой попе, после чего был удостоен особо изощренного определения.

Сверху посыпались хлопья ржавчины. Для человека, облаченного в защитный костюм ЧН-За и бронежилет, Лата довольно ловко вскарабкалась к поперечине, уцепилась за нее и едва не грохнулась обратно: тонкая железная балка, подточенная коррозией, переломилась под ее весом, и девушке пришлось изо всех сил прижаться к столбу, чтобы не съехать обратно. Благо дело, рядом была крепкая опорная крестовина. Подтянувшись на ней, Лата забралась выше и уже через несколько секунд сидела на трубе.

Все сложилось отлично, кроме того, что при подъеме она наделала много шума. Я вгляделся в туманный полумрак поверх прицела, ожидая, что вот-вот с южной стороны появится какой-нибудь мутант, привлеченный скрежетом и стуком.

— Так и будешь там маячить? — осведомилась сверху Лата, пытаясь оттереть ржавчину с перчаток и брючин.

Эх, отхлобыстать бы эту болтушку по заднице сейчас, да солдатским ремешком. Да с пряжечкой.

Вслух комментировать свои эротико-педагогические фантазии я не стал. Подождал еще минуту, прислушиваясь, и собрался уже лезть следом, как вдруг возле старого железнодорожного семафора раздались отчетливые шлепки.

В такие моменты, братцы, долго размышлять не всегда получается…

Я нажал на спусковой крючок, и «калаш» с оглушительным громыханием дрогнул в руках. Гильзы отлетели стальными семенами в почву, а пули с глухими шлепками нашли какую-то жертву. Впереди раздался не то крик, не то вой, и тело с тяжелым уханьем упало в жижу за рельсами.

Булькнуло пару раз.

Стихло.

Я еще некоторое время простоял в боевой позиции на одном колене, напряженно размышляя: стоит ли идти и добивать, или лезть наверх, оставляя спину потенциально незащищенной? Фактически — дилемма между двумя авосями.

Определиться с выбором мне помогли звуки, донесшиеся от блокпоста: хлопанье дверей, топот, короткие реплики.

Перебросив ремень автомата через плечо, я взялся за ржавый столб, который оказался неожиданно влажным и скользким, и полез вверх. Перчатки скользили, подошвы ботинок не находили опоры, броник увесистым грузилом тянул вниз. Когда мне наконец удалось добраться до пресловутой крестовины, то за спиной раздались выстрелы, и что-то неприятно долбануло в затылок. Пуля?

Вот так, наверное, и наступает смерть. Ты какое-то мгновение все еще понимаешь, что происходит вокруг — глаза видят, уши слышат, — а фактически твоему бесценному телу уже кирдык, братец…

Когда Лата помогла мне влезть на покатую верхотуру трубы, я понял: нет, не пуля щелкнула в затылок. Это птичка-интуиция слегка запоздало предупредила об опасности. Скотинка пернатая, перепугала-то как!

Я жестом приказал Лате выдвинуться вперед: с тылу ей теперь делать точно нечего, и мы, стараясь не касаться вьющихся под ногами «ржавых волос», побежали по трубе в сторону здания. По опорам запрыгал луч прожектора, коротко взвыла сирена тревоги. Снизу донеслись неразборчивые голоса, из которых я сумел вычленить лишь «здесь, полезли…», «…гранату?» и «Толик… шею сверну… бросок!».

Что ж, вполне себе дружелюбно и информативно.

— Ложись! — крикнул я, припадая к потемневшей от времени жести.

Лата упала впереди, и мне пришлось вывернуть шею, чтобы не получить ботинком по фильтрам. Рука с автоматом соскользнула, и я едва не запутался в «ржавых волосах». Успел отдернуть. Повезло.

Через секунду раздался взрыв, отозвавшийся гремящими колоколами в голове. Осколки градом расковыряли нижнюю часть трубы, но насквозь не прошили, что не могло не радовать. Плохо было другое: ударной волной, видимо, снесло какую-то опору, и вся конструкция стала медленно, с диким скрежетом заваливаться.

Позади нас мелькнули силуэты, скрытые взметнувшимся после взрыва мусором и грязью. Надо же — ловкие, упыри! Успели вскарабкаться!