Бумеранг Гейдриха

Риббентроп отложил телеграмму и схватился за трубку телефона. Когда ему ответили на другом конце провода в приемной рейхсканцелярии, он сказал:

— Попросите фюрера немедленно принять меня: у меня срочное сообщение из Лондона.

Далешице, Чехословакия, 3 мая 1938 года

Теплый весенний день подходил к концу; было уже около десяти часов вечера. Поручик Адольф Опалка в прекрасном настроении возвращался в казарму после свидания. Он всю зиму встречался с очень милой, но совсем молоденькой девушкой; она еще училась в выпускном классе гимназии. Но это ничего не значило: ему и самому надо будет еще года два подождать жениться. Он совсем недавно кончил военные курсы и только начал служить по-настоящему. А вот года через два он уже наверняка получит повышение, станет настоящим офицером и вполне может подумать о собственном доме.

Сначала поручик со своей Юлианой гулял по парку, потом они нашли укромный уголок и, сидя на скамейке, долго целовались. Он до сих пор чувствовал на своих губах ее теплые и полные губы.

Опалка свернул в один из проулков, которым всегда пользовался, чтобы сократить дорогу до казармы. Откуда-то из темноты ему навстречу вышли три парня.

— Вы только посмотрите-ка, кто идет, — воскликнул один парень, — это вояка, который нас будет защищать, когда сюда явятся наши братья, чтобы нас обидеть.

Адольф решил сделать вид, что ничего не слышал, и пройти мимо, но это ему не удалось, потому что парни пошли прямо на него. Когда парни оказались совсем перед ним, он заметил, что у всех на лацканах куртки были небольшие круглые значки со свастикой.

Поручик много слышал разных россказней про немецкие союзы, но еще ни разу не встречался с их членами, которых здесь называли «орднеры». Он попытался обойти троицу, но в этот момент кто-то сзади нанес ему сильный удар по основанию черепа.

Поручик Опалка начал медленно оседать на землю. Он еще не успел коснуться земли, как тяжелый ботинок нанес ему удар прямо в лицо.

Когда юноша пришел в себя, то никого в проулке уже не было. Все тело болело. Он дотронулся до лица, и почувствовал, как испачкал руку в чем-то липком. Он сразу понял, что это кровь. Поручик с трудом поднялся на ноги. Голова кружилась, очень болела грудь. Форма пришла в неприглядное состояние: один рукав тужурки был почти оторван. Пошатываясь и проклиная нацистских молодчиков, он поплелся в казарму. От его прекрасного настроения не осталось и следа.

Прага, 4 мая 1938 года

В эту среду день выдался такой теплый, что все сразу вспомнили про надвигающееся лето. К вечеру на берегу Влтавы собралась не только молодежь, но и солидные люди: за зиму все соскучились по хорошей летней погоде. Кругом царило оживление.

На одной из скамеек сидела девушка лет двадцати и с интересом читала книгу. Мимо скамейки несколько раз прошелся господин среднего возраста, он украдкой несколько раз бросил взгляд на девушку. Потом господин подошел к стоявшей неподалеку цветочнице и купил весенний букетик фиалок.

Господин подошел к девушке, улыбнулся, протянул ей букетик и сказал:

— Весной все девушки в вашем возрасте должны ходить не с книгами, а с цветами.

Девушка с удивлением подняла на него глаза. Господин еще шире заулыбался.

— Возьмите, возьмите, это я от чистого сердца, — сказал он, — у меня в Германии осталась дочка, и я бы очень хотел, чтобы она, когда дорастет до вашего возраста, тоже вот также серьезно относилась к своей учебе.

Господин был одет, можно сказать, даже щеголевато: на нем был светло-серый, хорошо сидящий на нем костюм, белая рубашка и галстук-бабочка.

Когда девушка смущенно взяла букетик, он еще раз улыбнулся и сказал:

— Не буду вам мешать готовиться к экзаменам, а то в случае вашей неудачи, что я надеюсь все же не случится, вы обвините меня.

— Спасибо, — пробормотала девушка.

А мужчина, тихонько насвистывая какой-то простенький мотивчик, прогулочным шагом двинулся дальше.

Девушка понюхала фиалки, прямо прикоснувшись к букету лицом, потом мечтательно улыбнулась и вернулась к своей книжке.

Никто из тех, кто был свидетелем этой сцены, не заметил, как господин, купив этот милый весенний букетик, незаметно сунул между стеблями маленькую бумажку. Никто также не заметил, как девушка, нюхая букетик, осторожно двумя пальцами вытащила бумажку и сунула ее в корешок книжки.

Уже поздно вечером того же дня полковник генерального штаба чехословацкой армии Франтишек Моравец сидел у себя дома за письменным столом и, как Шерлок Холмс, через лупу с деревянной ручкой изучал эту бумажку. Расшифрованное сообщение, которое таилось на бумажке, не вызывало у него никакой радости. Оно говорило:

«В ближайшие дни Германия предпримет попытку присоединить к своей территории Судеты. На днях германские войска численностью в двенадцать дивизий будут выдвинуты к границам Чехословакии. А-54».

Историческая справка