Бумеранг Гейдриха

— А что тут думать, — возразил Гиммлер. — Схема довольно проста. Вы, Рейнгард, подумайте о прецеденте, а остальное я возьму на себя. Не думаю, что на подготовку уйдет так уж много времени. Юбилей Пивного путча вполне подходящая дата, мы должны уложиться.

— Я знал, что найду поддержку в вашем лице, — радостно сказал Геббельс, — давайте выпьем за успех задуманного.

Он налил всем присутствующим в бокалы шампанского и поднял свой:

— За наш успех!

Оберзальцберг, 7 июня 1938 года

В приемной Гитлера собрались адмирал Канарис, группенфюрер Гейдрих и генерал-полковник Кейтель. Все трое были срочно вызваны сюда сегодня утром. Причина для всех троих была неясна, поэтому все трое нервно ожидали вызова в кабинет. Наконец дверь отворилась и присутствующих пригласили в кабинет.

Гитлер был, как все последнее время, во взвинченном состоянии. Он нервно расхаживал по кабинету, время от времени бросая взгляды на присутствующих.

— Итак, господа, — начал он, — я собрал вас для того, чтобы потребовать от вас уточненные данные по Чехословацкой армии. Вы мне уже докладывали, но сейчас ситуация изменилась: Чехословакия объявила частичную мобилизацию, начала готовить новые укрепления, там каждый день происходит передислокация войск. Мне нужны новые, уточненные сведения. Последние данные. Все это касается вас, адмирал, и вас, группенфюрер. Что касается вас, генерал-полковник, то вы должны в соответствии с полученными данными откорректировать план «Грюн». При этом учтите возможность вмешательства Франции и Англии. Мы продолжаем строительство оборонительных укреплений на западной границе. Рассчитывайте так, что вся оккупация Судет займет не более трех-четырех дней. Эти три-четыре дня наши армии на западных рубежах должны сдерживать англо-французского агрессора до подхода наших войск из Судет. Задача сложная, но выполнимая. Англичане и французы должны понять, что чешское правительство полностью деградировало и не может поддерживать управление страной, именно поэтому я и настаиваю на быстрейшей оккупации Судет.

Гитлер молча прошелся по кабинету, потом заговорил снова:

— Я знаю, что даже среди высшего командования армии достаточно людей, не верящих в наши планы. И чем человек более старой закалки, тем менее он верит в наши планы. В ближайшее время я соберу молодой командный состав армии и выступлю перед ними с речью, они меня поймут и поддержат. Вспомните, Кейтель, как многие ваши коллеги отнеслись к планам аншлюса. Как к этому относился тот же фон Бек. А теперь они все посрамлены. Да, все. И хотят примазаться к чужой славе. Сейчас повторяется все та же ситуация.

Фюрер еще долго обсуждал общие вопросы сложившейся ситуации.

Через два часа все были отпущены.

Берлин, 8 июня 1938 года

Теперь по утрам в Тиргартене на утреннюю верховую прогулку выезжали уже не три, а четыре наездника. К прежним трем присоединился молодой эсэсовский офицер Вальтер Шелленберг. Это утро выдалось по-настоящему летним: теплым и тихим.

— Какое впечатление у вас оставила вчерашняя встреча с фюрером? — спросил Канарис у Гейдриха.

— Ничего особенного, — пожал плечами Гейдрих.

— А вам не кажется, что начинать сейчас большую войну — это безумие?

— Бросьте, Вильгельм, примерно то же самое вы говорили перед аншлюсом и проиграли. Вы даже побоялись вместе с нами сразу же поехать в Вену, а чего-то выжидали. И были за это наказаны: мои ребята первыми добрались до всех документов австрийских спецслужб, а вам остались крохи с барского стола. Но не расстраивайтесь, если что понадобится — обращайтесь к нам, мы поможем.

— Эх, Рейнгард, вы еще не видели войны. Возможно, что я таким же романтиком отправлялся добровольцем на ту войну. Но ее конец меня отрезвил.

— Просто вас приучили к тому, что у вас за спиной нет надежного тыла. Вспомните, как только вы собирались наступать, на военных предприятиях в Германии начинались стачки и забастовки. У вас за спиной был враг — подстрекаемые евреями социал-демократы. Больше такого не будет. Как я вам уже сказал, вы точно так же относились к аншлюсу. И что? Вы приехали в Вену к шапочному разбору. Основные документы венских спецслужб теперь у меня. Надо будет, заходите.

— То была Австрия, но теперь совсем другое дело. На днях Литвинов, выступая в Женеве, сказал, что Россия готова выполнить свои обязательства перед Чехословакией.

— Россия не так страшна: во-первых, она вряд ли будет защищать капиталистическое государство, во-вторых, после того как мы сумели убрать Тухачевского, ее генштаб заметно ослаб.

— Рейнгард, не надо никогда хвастаться своей операцией в отношении Тухачевского. За эту операцию, думаю, у Сталина лежит заготовленный для вас орден. Во всей этой истории вы действовали как марионетка в руках НКВД.

— Вы злопыхательствуете, Вильгельм. Мы просчитывали и такой вариант, прежде чем приступить к операции.