Бумеранг. Как из развитой страны превратиться в страну третьего мира

Ко времени моего прибытия в Гамбург, а это было летом 2011 г., казалось, что судьба финансовой сферы зависит от немцев. Рейтинговое агентство Moody’s было намерено понизить рейтинг государственного долга Португалии до уровня ниже инвестиционного, а агентство Standard & Poor’s мрачно намекнуло, что следующей страной может оказаться Италия. Рейтинг Ирландии тоже чуть было не упал ниже инвестиционного уровня. Кроме того, с большой вероятностью можно было ожидать, что вновь избранные испанские местные органы власти воспользуются моментом и объявят, что бывшие испанские местные органы власти просчитались и долг перед иностранцами гораздо больше, чем предполагалось. В Греции положение было еще хуже. Из 126 стран, которым присваивался долговой рейтинг, Греция занимала 126-е место: согласно официальной точке зрения, греки были последней нацией на планете, способной погасить долги. Поскольку Германия являлась не только самым крупным кредитором многих неплатежеспособных европейских стран, но и их единственной серьезной надеждой на финансирование в будущем, именно немцам предоставили право выступить моральным арбитром и решить, какое финансовое поведение можно считать допустимым, а какое нет. Как сказал мне один из руководителей Bundesbank, «Если мы говорим “нет”, то это означает “нет”. Без Германии ничего не происходит. Именно здесь решается судьба обанкротившихся стран». Всего лишь год назад, когда немецкие общественные деятели называли греков мошенниками, а немецкие газеты пестрели заголовками типа «ГРЕКИ-БАНКРОТЫ, ПОЧЕМУ БЫ ВАМ НЕ ПРОДАТЬ СВОИ ОСТРОВА?», простые греки воспринимали это как вопиющее оскорбление. В июне 2011 г. греческое правительство начало продавать острова или во всяком случае составило перечень из нескольких тысяч объектов, подлежащих срочной продаже: площадки для гольфа, пляжи, аэропорты, сельскохозяйственные земли, дороги. Они надеялись продать их с аукциона и таким образом частично погасить долг. Можно с уверенностью сказать, что идея распродажи исходила не от греков.

Никому, кроме немцев, не придет в голову отправиться на выходные в Гамбург. Случилось так, что я приехал туда в преддверии немецкого праздника, и Гамбург был наводнен немецкими туристами. Когда я спросил у консьержа в отеле, что можно посмотреть в городе, он немного подумал и сказал: «Большинство людей просто идут в Репербан». Репербан – это гамбургский квартал красных фонарей, причем, как поведал один путеводитель, самый большой в мире, хотя непонятно, как они это определили. В итоге оказалось, что благодаря Репербану моя поездка оправдала надежды.

Наверное, из-за своего особого дара создавать трудности для других наций немцы оказываются в центре внимания многочисленных научных работ, направленных на изучение их коллективного поведения. Среди огромного (и растущего) множества этих попыток, в том числе объемных трудов, выделяется маленькая книжка со смешным названием. Написанная в начале 1980-х гг. известным американским антропологом по имени Алан Дандес, книжка «Жизнь похожа на насест в курятнике» (Alan Dundes, Life Is Like a Chicken Coop Ladder) являет собой попытку описать немецкий характер с помощью историй, которые обычные немцы любят рассказывать друг другу. Специалист по фольклору, Дандес отмечает, что в немецком фольклоре «встречается необыкновенно много текстов со словами Scheisse (дерьмо), Dreck (помет), Mist (навоз), Arsch (задница)…Возьмите народные песни, народные сказки, пословицы, загадки, народную речь – везде есть свидетельства давнишнего пристрастия немцев к этой стороне жизнедеятельности».

Он подкрепил свою теорию огромной массой доказательств. Например, у немцев есть популярный народный персонаж по имени der Dukatenscheisser (Гадящий Дукатами), которого обычно изображают с выпадающими из заднего прохода монетами. В Мюнхене находится первый в мире музей, посвященный исключительно туалетам. (Второй не так давно открылся в Нью-Дели.) Немецкое слово «дерьмо» выполняет огромное число странных лингвистических функций – к примеру, в немецком языке некогда существовало распространенное выражение нежности: «моя дерьмовочка». Первое, что попробовал напечатать Гутенберг после Библии, был график приема слабительного, который он назвал «Календарь очищения кишечника». А еще есть немыслимое число немецких народных поговорок, связанных с задним проходом.

«Как для рыбы вода, так для дерьма задница!» – вот один из бесчисленного множества примеров.