Бумеранг любви (СИ)

    - Привет, – растерянно ответил Женя, сорвался с места и подскочил к любимой. Прижал ладонь к ее щеке, нежно водил пальцем по губам, а Нина не отрывала своего взгляда от него. – Ты, действительно, здесь? Или это сон?

    - Тогда нам снится одно и то же, – улыбнулась она, притянула его за затылок и поцеловала с жадностью. Макаров чуть не умер от сердечного приступа,так больно защемило под ребрами. Прижал к себе любимую крепко, а она вдохнуть не могла. Как оголодавшие набросились друг на друга, ведомые страстью и желанием. Женя подталкивал ее в сторону дома, не разрывая поцелуя. Оказавшись в прихожей, Макаров лихорадочно стаскивал с Нины осеннее пальто. Присел на корточки, обхватил ее икры прохладными пальцами и помог разуться. У обоих дыхание сбилось, нервы накалились до предела. Женя без слoв подхватил ее на руки и быстрым шагом понес в спальню.

    - Женя... - вырвался у нее отрывистый шепот и скорее был похож на мольбу. Нина не знала, о чем его умоляла... Хотела, чтобы любимый сбросил с нее удушливые оковы, освободил из заточения. В его голубых глазах плескалась страсть, словно раскаленная лава. Женя провел пальцами по вспыхнувшим щекам, по приоткрытым губам и боялся сорваться с цепи. Припал губами к ее шее, нежно покусывал, спускаясь к ключице. Ухватил пальцами за край кофты и потянул вверх, освободив Нину от одежды. У нее мурашки побежали по телу, но не от холода, а от жгучего предвкушения. Женя смотрел на нее как голодный волк, который в любую минуту мог наброситься и загрызть. Это будоражило сознание, кровь закипала в венах.

    Макаров умело освободил ее и от лифчика, отбросив его в сторону. Со стоном уткнулся в ложбинку между грудями, исследуя губами и языком. Его горячее дыхание опаляло ее кожу. Нина зажмурилась от удовольствия,иглы наслаждения впивались в сердце. Ладони Макарова с груди переместились на стройную талию, спустились на соблазнительные бедра. Женя присел на корточки и медленно стянул с любимой одежду, оставив только кружевные трусики. От представшей красоты у Макарова кровь застучала в висках, дыхание сбилось. Горящим страстью взглядом смотрел в глаза Нины, осторожно пальцами поддел край белья и потянул вниз, освобождая тело от ненужного кусочка ткани. Гордеева через раз делала вдохи. Женя ещё толком не прикоснулся ней, а она уже сгорала и плавилась. Никогда в жизни Нина не испытывала такого удивительного желания – отдать себя без остатка другому человеку. Ей казалось, что ее создали именно для этого мужчины, ведь он мог утолить голод не только ее тела, но и души.

    Влажные губы Жени прикоснулись к ее пупку, прокладывая дорожку все ниже и ниже. Нина протяжно застонала, вцепившись пальцами в его плечи. Ей хотелось, чтобы это икогда не заканчивалось, вечно бы oщущала себя в надежных, сильных руках, но, увы, понимала, что времени у них не так-то много. Нина искусала губу, пытаясь удержать стон, сердце тарабанило где-то в висках, а легкие горели от нехватки кислорода, потому что она забывала дышать. Смотрела в голубые глаза и тонула в их омуте. У Нины задрожали ноги,и сердце ухнуло куда-то вниз, когда ощутила влажный, аркий язык, почувствовала тяжелое, горячее дыхание Жени на своей коже,и мир перевернулся верх дном. Гордеева растворялась в новых эмоциях, ее уносило куда-то за грань сознания.

    Женя подхватил Нину на руки и уложил на кровaть. Она наблюдала за его действиями из под пoлуопущенных ресниц. Он отрывисто стащил с cебя рубашку и отбросил в сторону, навис над Ниной, сорвал с ее губ легкий поцелуй, припал к шее, продолжая прокладывать дорожку обжигающих поцелуев. Жене казалось, что слаще женщин никогда не встречал. Он сгорал от желания, умирал и возрождался. Нина была для него всем, глотком воздуха, радостью, той недостающей составляющей, которая бы украсила его жизнь. н боготворил эту женщину, восхищался ее стойкостью. Не мог поверить в то, что она пришла, отважилась на такой шаг.

    Нина мeталась по кровати, сжимая простынь с такой силой, что пальцы белели. Женя не знал пощады. Его поцелуи, прикосновения опьяняли, обжигали и возносили к небесам. На помощь языку подключились пальцы, добрались до сокровенного источника наслаждения, даря ласку, от которой у Нины темнело в глазах. Кровь стучала в висках, а дыхание сбилось. Гордеева облизнула пересохшие губы, и из ее груди вырвался тихий, протяжный стон.