Бумеранг мести

– Я-то знаю, Елена Павловна. Только если расследование затянется, там… – Грищук многозначительно ткнул пальцем вверх, – могут и не дождаться моего заключения. А прессу они тоже читают. И отреагируют сами, уж будьте уверены.

– Не пора ли вам, Геннадий Михайлович… попить какао?

И Петелина взглядом выдавила Грищука из кабинета.

Оставшись одна, следователь перевела дух и подумала, что не помешает предупредить Харченко о планах Грищука на полковничьи погоны. Хоть Юрий Григорьевич и не маленький мальчик и сам прекрасно понимает, что за провал с заложницей по головке не погладят.

Раз дело предано огласке, единственный способ успокоить прессу – это преподнести общественности коварного злодея на блюдечке с голубой каемочкой. И сделать это нужно как можно быстрее! Но как его найти? Пока что она вытянула две «пустышки». Если последуют новые неудачи, то начальство, чтобы сохранить собственное кресло, обязательно «назначит» виновного в неудачах. И тут важно, у кого нервы окажутся крепче. Если первым дрогнет генерал, то вылетит полковник. А если Харченко захочет сыграть на опережение и отвести от себя начальственный удар молнии, то вещи придется паковать ей.

Не успела безрадостная логическая цепочка полностью сформироваться в голове у Петелиной, как затрезвонил служебный телефон.

Елена Павловна взяла трубку и услышала голос Харченко:

– Петелина, я же предупреждал: никакой прессы!

– Юрий Григорьевич, мы пока не знаем, откуда им удалось…

– Да что тут знать? У вас журналистка свободно шастает в лабораторию.

– Какая журналистка?

– Ты еще спрашиваешь! Пораскинь мозгами. Ты хоть понимаешь, что в статье упоминаются такие детали, которые могли знать только свои? Утечка от наших! Кто-то знает все наши проблемы и бьет в самое больное место!

Петелина выслушала выговор разгневанного начальника и согласилась, что в главном Харченко прав: журналисту Борису Бойцову известно то, чего он не должен был знать. И эта информация дошла до него слишком быстро. Елена не верила, что кто-то из ее сотрудников сознательно сливает факты. Значит, хромает дисциплина.

Пора закручивать гайки!

Как только полковник замолчал и получил заверение, что следователь во всем разберется, Елена Павловна начала действовать. Она нажала на кнопку, чтобы вызвать Устинова. Пока эксперт тянулся за трубкой, она вдруг поняла, что гораздо проще отчитывать подчиненных, не глядя им в глаза, по телефону. В этом случае не возникает визуального барьера и легче всё высказать. Так только что поступил Харченко, так поступит и она.

– Михаил, на каком основании ты принимаешь посторонних в лаборатории? – без вежливого вступления начала разговор Петелина.

– Каких посторонних?

– А потом они комментируют наши действия в прессе.

– Это не она, – понял намек Устинов. – Маша не могла…

– Значит, ты! Или Валеев, или Майоров. Кто тогда?

– Я не знаю, но…

– Влюбленность часто делает людей слепыми. В большинстве случаев последний, кто узнает об измене – это супруг. Луганцевой было известно, что у Рощина алиби?

– Елена Павловна, я доверяю Маше.

– Отвечай на вопрос!

– Да, она видела запись видеорегистратора. И слышала мои выводы.

– Что еще ты ей рассказал? Каких новых сюрпризов мне ждать?

– Маша не связана с Бойцовым.

– Святая наивность! А может, она и есть Бойцов? С помощью псевдонима отводит от тебя подозрения…

– Это невозможно, она сама мне сказала…

– А если солгала?

Вопрос был жесткий, но правомерный. Эксперт промолчал. Петелина перешла на сухой, канцелярский тон:

– Михаил Устинов, вы грубо нарушили служебные инструкции, разгласив результаты следствия. Считайте, что вы получили последнее устное предупреждение. Далее последуют оргвыводы в официальном приказе.

Этими словами Елена закончила разговор.

Расстроенный эксперт бросил трубку и хмуро посмотрел по сторонам. У него не было подчиненных, на ком можно было бы отыграться. Не считать же такой Светлану Маслову, которая старше его, только что вышла на работу и больше думает о маленьком сынишке, чем о служебных проблемах.

На глаза Головастику попался Василич. В глазах эксперта вспыхнул мстительный огонек. Он крутанул правую руку скелета и сломал проволоку, скреплявшую локтевой сустав.

Через пару минут на груди однорукого Василича красовалось грозное предупреждение: «Так будет с каждым журналюгой!»

Головастик уткнулся в компьютер. Его ловкие пальцы летали по клавиатуре, и слышалось бормотание:

– Я докопаюсь до этого Бойцова! Я узнаю, кто он такой, и найду, кто сливает ему информацию!

28

Вернувшийся после поездки в редакцию Ваня Майоров догнал Валеева в коридоре Следственного комитета и тронул его за руку. На лице старшего лейтенанта читалось возмущение. Это чувство преобладало в душевном состоянии оперативника с того момента, как его безосновательно обвинили в насилии над студентом. Иван стиснул локоть Марата, не в силах сдержать накопившиеся эмоции.

– Я был у Бойцова в редакции.

– Ты чего так давишь? Синяк останется, – покосился на руку напарника Марат, продолжая идти по коридору.

– Да? – Иван отдернул руку, будто обжегся, и посмотрел на свои крепкие пальцы.