Бун-Тур

— Ты, — говорю, — Вася, не волнуйся! Ты, Васенька, успокойся! Я, старшая пионервожатая, в обиду тебя не дам!

Вижу — Васька совсем взбесился: сейчас кусаться начнет. Все же знают, что он в любимчиках ходит. Галина Аркадьевна — дальняя родственница Васькиного отца.

— Что, довольно? — спрашиваю. — Отменим Галину Аркадьевну?

Но не тут-то было. Все опять требуют, чтобы я продолжал. И Васька очухался.

— Давай, — говорит, — дальше, зубастина! Гладко ты меня причесал!

Я плечиками повел, посмотрел на Борьку Шилова.

— Борис! Веди же сбор! Я высказала свое мнение. Дело за пионерами.

— Кому дать слово? — хмурю спрашивает Борька.

Встает Катюша.

— Срывать, — говорит, — уроки — плохо, даже отвр-р-ратительно! Но из-за чего это произошло? Понять надо… Может быть, цель была хорошей, такой оч-ч-чаровательной, что и ругать зачинщиков не надо. Ведь были же такие надписи: «Все ушли на фронт!» А мы с урока, чтобы помочь товарищу.

Я состроил возмущенные глаза.

— Стыдно, Крылова! То фронт! А здесь?.. Бун не в разведку ходил и не в плен попал, даже не в окружение! Его задержали наши доблестные народные дружинники!

Катюша смотрит на меня, как на вожатую, и спрашивает:

— А вы бы хотели попасть в милицию? Да еще ни за что?

Я обиженно поправил прическу.

— Фу, Крылова! Фу!.. Я не давала повода для таких мерзких предположений!.. А за что или не за что — это еще проверки требует!

— С этого и начинать надо! — поддержал Борька Шилов.

Я поднял руку. Он удивился.

— Ты же только что выступал!

— Это вожатая говорила. А теперь я от себя! И пусть Бун меня поправит, если не так.

И рассказал я, как прибежал к Буну в ванную, как он спросил: «Горит, что ли?». Про мальчишек рассказал, которые, наверно, газеты подожгли, и про то, как Бун старался меня выручить и попал в лапы к дворничихе.

— А теперь, — говорю, — я опять вожатой буду… Это что же получается? Это разве настоящая боевая пионерская дружба? Это преступная круговая порука! А если бы Данилов убил в том коридоре дворового блюстителя чистоты и порядка, Бун тоже старался бы спасти своего дружка от наказания?

И начался спор. Да какой! Одни доказывают, что Бун — герой, на такого друга молиться надо. Другие не согласны: не то как-то, не так! Вроде и хорошо, а не совсем! Им говорят: на то и друг, чтобы грудью друга защищать. Если обо всем доносить, так это не друг, а предатель! А им в ответ мое выдуманное убийство суют. Выходит, и убийцу покрывать надо? И за него в тюрьму идти?

Взял слово Бун.

— Убийцу я бы не покрывал и не дружил бы с ним! Человека сразу видно — на что он способен!

— Значит, — спрашивает Васька Лобов, — Тур, по-твоему, способен на поджог?

— Нет! — твердо говорит Бун.

— Так зачем же ты старался его выручить, если знал, что он не может поджечь?

— Не знаю! — признался Бун. — Так уж вышло… Подумал, что дурь ему с утра в голову ударила.

— Есть предложение! — говорит Васька. — Поставить Буну на вид за то, что он плохо своего друга знает. Знал бы лучше, верил бы в него — и не было бы всей этой заварухи!

Головастый Васька парень, ничего не скажешь! Все проголосовали и влепили Буну на вид. Я даже немножко рассердился на Ваську. «Хорошо! — думаю. — Я тебе тоже преподнесу пилюльку!» Прошу слова и говорю, как вожатая:

— Мы разобрали только первую половину этого постыдного случая. Осталось главное — прогул! Коллективный! Организованный!

И опять долго спорили. И снова Васька отлично выступил.

— Мы, — спрашивает, — пионеры? Пионеры! Бун — пионер? Пионер! А для чего наш пионерский отряд существует? Чтобы только поручения раздавать, ругать и прорабатывать? Нет! На то и отряд, чтобы своих в обиду не давать! Бороться за них!

— Вася! — произнес я с укоризной. — Ты только подумай, милый, что ты говоришь! Бороться — это правильно! Это великолепно — бороться за товарища! Но весь вопрос — как, каким путем?.. Я понимаю: тебя Данилов толкнул на скользкий путь самоуправства! Надо было обо всем сообщить мне или Клавдии Корнеевне!

Люблю я ее, потому и назвал. И попал в самое яблочко! Конечно, если бы Клавдия Корнеевна все знала, она бы, может, и сама урок отменила и не хуже Васькиного отца Буна выручила.

В общем, подвел я к тому, что мне и Ваське вынесли строгое предупреждение за… Ох, и попотели мы, пока искали формулировочку — за что? И решили записать так: «…за то, что, выручая Буна, Данилов и Лобов забыли о Клавдии Корнеевне, которая всегда правильно понимает нас и заслуживает полного доверия».

Борька Шилов хотел уже закрыть сбор. Я запротестовал. Требую на правах вожатой заключительного слова. Не хотел он давать, будто предчувствовал что-то. Весь этот сбор ему страшно не нравился, но я настоял на своем.

— Обратите, — говорю, — внимание, как достойно вел себя сегодня председатель совета отряда Борис Шилов. Он и Крылову предупредил, чтобы она на урок не опоздала. Он и всех вас предупреждал об ответственности. Он и шел сзади всех, подчеркивая свое несогласие. Он и на сборе ни разу прямо не высказался… Вожак! Настоящий пионерский вожак! И быть ему вашим вожаком еще много-много лет!