Бундори

Слова Цунаёси показали, что правитель рад углубить их личные отношения:

— Вы ведь ученый, не правда ли? — Получив утвердительный ответ, сёгун продолжил: — У кого вы учились? Каким дисциплинам?

— У монахов в храме Дзодзё, ваше превосходительство. — Сано немного успокоился. Отец, несмотря на денежные затруднения, дал ему прекрасное образование. Какое счастье! Сёгун высоко ценит ученость. Сано мысленно прочитал благодарственную молитву духу отца. — Я изучат современную литературу, математику, юриспруденцию, историю, политическую теорию и китайскую классику.

— Вот воистину образованный самурай. — В глазах у Цунаёси загорелся интерес, и он подался вперед с напряженной улыбкой. — Полагаю, вы знакомы с «Книгой великого учения».

Сано, которому строгие монахи вбили в голову огромные отрывки из этой книги, имел все основания снова ответить утвердительно. Он приготовился к беседе на литературные темы. Нужно угождать правителю. У Цунаёси, говорят, вспыльчивая натура. Малейшая оплошность — и Сано постигнет крах.

Однако сёгун решил перейти прямо к делу:

— Как-нибудь, э-э, вскоре мы с удовольствием поговорим с вами о классической литературе. — Он выпрямился на подушках, лицо приняло строгое выражение. — А пока... Как продвигается ваше, э-э, расследование убийства Каибары?

В коридоре раздались шаги. По приказу, отданному кем-то снаружи, охрана открыла двери. Сано обернулся. В комнату вошел канцлер Янагисава. Вместе с ним появился юный самурай лет четырнадцати. Судя по прическе, юноша не прошел обряда посвящения в мужчины: темя выбрито, но прикрыто длинной прядью волос, падающей со лба. Тонкое и красивое, как у девочки, лицо.

— Простите, пожалуйста, за то, что прервал вас, ваше превосходительство. — Янагисава встал на колени перед помостом и поклонился. Мальчик последовал его примеру и застыл в поклоне с прижатым к полу лбом и широко расставленными руками. Канцлер же уселся подле сёгуна и продолжил речь: — Я осмелился подумать, вы пожелаете сегодня вечером увидеть Ситисабуро. — Он указал на мальчика. — По-моему, вы как-то интересовались им.

Сано слышал о Ситисабуро. Нынешняя звезда труппы Но в театре Токугавы. Он происходил из известной театральной семьи, обладал большим талантом и специализировался на исполнении ролей самураев, что объясняло его прическу. Сёгун, горячий покровитель искусств, конечно, хочет встретиться с ним — но почему сейчас? Сано удивило и встревожило несвоевременное вторжение канцлера.

Сёгун смотрел на Ситисабуро словно очарованный: глаза горят, губы приоткрыты. Еще раньше, до переезда в замок, Сано слышал о пристрастии Цунаёси к молодым мужчинам и мальчикам, о гареме из смазливых актеров, простолюдинов и самураев. У Сано от гнева свело скулы. Однако причиной тому послужили не сексуальные пристрастия сёгуна. Мужеложством увлекались многие самураи, считая его выражением бусидо. Сано удостоверился в правдивости другого слуха: Цунаёси позволял эротическим забавам отодвигать на задний план государственные дела. Сано постарался прогнать непочтительные мысли, голос отца напомнил: «Истинный самурай не смеет порицать господина даже в душе».

Цунаёси, казалось, совершенно забыл о расследовании убийства.

— Поднимись, Ситисабуро, — хриплым голосом приказал он.

Мальчик встал, и сёгун осмотрел его с ног до головы. Янагисава стрельнул острым взглядом. Заметив знак канцлера, юный актер робко улыбнулся. Дыхание Цунаёси участилось, он сделал глотательное движение, на горле дернулся кадык. Сано потупил глаза, смущенный явным проявлением похоти. Янагисава, к его облегчению, кивнул охраннику:

— Проводи Ситисабуро в покои его превосходительства, пусть обождет, пока сёгун не закончит дела с сёсаканом Сано.

Случайное упоминание имени показало, что Янагисава заметил присутствие Сано.

Дверь за Ситисабуро и охранником закрылась, лицо Цунаёси сморщилось от досады. Сано почувствовал себя задетым. Ровный голос Янагисавы прервал неловкую тишину:

— Вы обсуждаете убийство Каибары?

— Убийство? Э-э, да. — Цунаёси заморгал и перевел взгляд на Сано, однако тоскливый вздох выдал, как сёгун сожалеет об уходе Ситисабуро. — Сёсакан Сано как раз собирался рассказать о продвижении следствия. Не присоединитесь ли к нам? Уверен, ваша, э-э, прозорливость будет полезна.

Янагисава и Цунаёси обменялись взглядами, смысл которых Сано не понял. Однако заметил: между канцлером и сёгуном существует какая-то связь. Уж не любовники ли они? Впрочем, непохоже. Они не прикасаются друг к другу, не стремятся к физическому контакту. Янагисава сидит справа от Цунаёси, повернувшись так, чтобы одновременно видеть и сёгуна и Сано. Со стороны Цунаёси чувствуется нежное восхищение, со стороны Янагисавы — нечто более сильное и двойственное. Сано должен внимательно следить за каждым их движением, за каждой интонацией. Вдруг придется иметь дело сразу с двумя начальниками? Необходимо разобраться в их отношениях. Например, зачем Янагисава поощряет в сёгуне тягу к сладострастным излишествам?

— Ваше присутствие для меня большая честь, канцлер Янагисава, — сказал Сано.

Янагисава вежливо кивнул: