Бунин. Жизнеописание

Вера Николаевна Муромцева-Бунина вспоминала об этом пребывании в Одессе: «Ранняя одесская весна. Мы, по пути в Алжир, гостим в этом чудесном городе, где ежегодно проводим несколько недель. В Одессе у Ивана Алексеевича много приятелей, среди них Юшкевич. Юшкевич в радостном настроении. Художественный театр принял к постановке его пьесу „Miserére“ — и ему очень захотелось познакомить близких ему людей со своей новинкой. „В награду за слушание“ он обещал угостить „настоящим еврейским обедом“… Пьеса всем понравилась» ^[449].

Без конца спорили об Игоре Северянине, которым некоторые тогда увлекались, он незадолго перед этим был в Одессе.

В двадцатых числах марта 1910 года Бунин и Вера Николаевна отправились за границу, 21-го прибыли в Вену — письмо Н. А. Пушешникову из Вены помечено 3 апреля (21 марта) 1910 года ^[450], оттуда — через Милан в Геную.

Двадцать девятого марта они были на юге Франции — в Ницце. Вера Николаевна вспоминает:

«На следующий день мы отправились на могилу Герцена. Она находится как раз над нашим отелем, который и до сих пор, кажется, существует. Дорога к могиле приятная, идет не то парком, не то лесом. Я очень увлекалась в те годы Герценом, как и всеми его современниками. Ян тоже ценил его, а потому это походило на паломничество, и мы долго молча стояли над могилой…

Прожив в Ницце десять дней, мы уехали в Марсель, чтобы оттуда пойти в Оран.

Марсель поразил криком, сутолокой, движением. Пробыли мы там сутки: узнали, что на другой день уходит в Оран пароход, успели подняться на фуникулере к Санта Мадонне…» Отплыли 3/16 апреля.

В Алжире, в городе Оране, Бунин и Вера Николаевна находились 6/19 апреля (открытка Бунина Н. И. Иорданскому датирована: «Оран, 19 avr., 1910 г.» ^[451]), в течение одних суток. Алжир удивил их красотой. «Мы, — пишет Вера Николаевна, — знали его по Лоти, которого очень ценили и любили. Ян всегда повторял: „Как он умеет передать душу страны! Редкий писатель!“»

В Сахаре они остановились в оазисе Бискра, где пробыли семь дней. Отсюда 13/26 апреля Вера Николаевна писала брату Д. Н. Муромцеву: «Мы — в пустыне, дорогой Митя. Сегодня ездили к песчаным дюнам» ^[452]. То, что они были в Бискре, видно из письма Бунина, который в тот же день писал неизвестному лицу: «Поклон из Сахары! 26/13 апреля 1910 г. Бискра» ^[453].

В глубь пустыни Бунин и Вера Николаевна ездили на лошадях, верст за десять — пятнадцать.

Оставаться в Бискре было невозможно из-за жары и знойного ветра сирокко, боялись также заразиться местной болезнью, при которой тело покрывается нарывами.

Из Бискры они поехали в Константину. Бунина восхитил живописный вид этого арабского города, расположенного в горах.

В дальнейшем Бунины отправились на небольшом итальянском пароходе из Туниса в Сицилию, в город Маццаро. Море угрожающе бушевало. Жесточайший шторм бросал старое суденышко, как щепку, и оно вынуждено было отстаиваться на якоре у дикого берега в какой-то бухте. После двух суток плавания в открытом море — вместо двенадцати часов, необходимых для пути, — пароход с трудом нашел приют в очень древнем порту в Сицилии — Порто-Эмпедокло. Здесь внимание Бунина привлекли руины древнегреческого храма.

Из Сицилии они вскоре отбыли в Неаполь, а оттуда — на Капри, к Горькому, у которого «гостили две недели», начиная с 22 апреля (5 мая).

Распрощались с Горьким и с Капри 8/21 мая. 15/28 мая 1910 года Горький писал Е. П. Пешковой: «Бунин уехал 21-го» ^[454].

На обратном пути, от острова до Неаполя, их сопровождали Горький и М. Ф. Андреева, пробывшие в Неаполе вместе с ними два дня. В конце путешествия побывали в Афинах, Смирне (Измире) и Константинополе. 10/23 мая Бунин сообщал Н. И. Иорданскому с парохода «Senegal», находившегося в Ионическом море: «Возвращаемся в Россию, напишите, пожалуйста, в Москву (Столовый, дом Муромцева), что говорят о „Деревне“» ^[455]. В Одессу они прибыли 18 мая ст. ст.

Здесь задержались один день, два — в Москве и уехали в деревню, чтобы провести там все лето. По дороге заехали в Ефремов, к матери.

«После Москвы, — писал Бунин Горькому 15 июня 1910 года из Глотова, — жил на торчке в Ефремове, при матери, — ей все хуже, — потом искал дачу под Ефремовом, ездил под Елец, в Липецк, ибо сестра (С. Н. Пушешникова, двоюродная сестра. — А. Б.), у которой обычно провожу лето, тоже больна, — страхом смерти, — хотел снова ехать на юг, так как Вере прописано морское купание… Кончилось все это прежней обителью, но надолго ли? По всей России — холера, льют ледяные дожди» ^[456].

Бунин надеялся в Глотове закончить «Деревню», продолжения которой ждал «Современный мир». Он жалел, что запродал повесть, лучше было бы написать, говорил он, «несколько портретов мужиков»; с ним не соглашались.

В указанном выше письме Горькому он говорит, что работать «еще не начал, дни провожу пока за чтением». Читал Толстого, который захватил его необыкновенно; он писал Нилусу 10 июня о «Воскресении»: «Это одна из самых драгоценных книг на земле».