Бункер. Иллюзия

— Два года! — пропел Соло. — Два года, два года! — Он дважды топнул по воде на нижней ступеньке, пустив волну, исказившую его отражение. Потом завертелся на месте, поглядывая на Джульетту. — Так быстро!

Джульетта попыталась справиться с отчаянием. Два года покажутся ей вечностью. И, кстати, что они найдут там, внизу? В каком состоянии окажется главный генератор? Или землеройные машины? Если машину погрузить в пресную воду, она не пострадает до тех пор, пока к ней не будет доступа воздуха. Но как только насосы откачают воду и металл окажется на поверхности, начнется коррозия. Именно безжалостный кислород, грызущий влажный металл, обрекал на гибель все полезное, что оставалось внизу. Машины и инструменты будет необходимо немедленно высушить, а потом смазать. А их только двое…

Джульетта с ужасом увидела, как Соло наклонился, разогнал перед собой маслянистую пленку и зачерпнул мутной воды, которую шумно и радостно выпил.

…Ладно, если только один из них станет усердно спасать машины, этого будет недостаточно.

Возможно, ей удастся запустить резервный генератор. Работать понадобится меньше, а электричества он будет давать вполне достаточно.

— Что будем делать два года? — спросил Соло, вытирая бороду ладонью и глядя на нее.

Джульетта покачала головой:

— Мы не станем ждать два года.

Последних трех недель в семнадцатом бункере ей хватило с лихвой. Но этого она ему не сказала.

— Ладно, — пожал он плечами и прошлепал вверх по ступенькам в ботинках, которые были ему велики. Серый комбинезон тоже висел на нем мешком, создавая впечатление, будто он мальчик, пытающийся носить одежду, скроенную для отца. Поднявшись на площадку к Джульетте, Соло улыбнулся сквозь мокрую бороду. — У тебя такой вид, будто ты задумала какие-то новые проекты, — радостно сообщил он.

Она молча кивнула. Над чем бы они ни работали, будь то ремонт давно не функционирующей электропроводки, или усовершенствования на фермах, или замена балласта в лампах дневного света, Соло называл это «проектами». И заявлял, что любит проекты. Она решила, что эта странная черта осталась у него с молодости как своеобразный механизм выживания, развившийся за годы одиночества и позволяющий ему браться за любое дело с улыбкой, а не с ужасом.

— О да, нас ждет великий проект, — подтвердила Джульетта, уже пугаясь задуманного. Она начала составлять мысленный список инструментов и запчастей, которые необходимо раздобыть на обратном пути.

Соло рассмеялся и хлопнул в ладоши:

— Хорошо! Значит, обратно в мастерскую!

Он повертел пальцем над головой, указывая на предстоящий долгий подъем.

— Пока нет. Сперва надо зайти на ферму и поесть. Потом сделаем остановку в снабжении, там нужно будет кое-что забрать. А потом я зайду в серверную. — Джульетта отвернулась от перил и глубокой шахты с серебристо-зеленой водой. — Пока мы не начали работу в мастерской, я хотела бы сделать вызов…

— Вызов! — надул губы Соло. — Только не это. Ты все свое время проводишь возле той дурацкой штуковины.

Джульетта проигнорировала его слова и зашагала по лестнице. Начался долгий подъем к Ай-Ти, уже пятый для нее за три недели. И она знала, что Соло прав: она тратит чересчур много времени, делая вызовы, слишком долго сидит в наушниках, вслушиваясь в сигнал. Она знала, что это безумие, что она медленно сходит с ума. Но, сидя в дальнем конце безлюдной серверной с микрофоном возле губ и отгородившись от мира наушниками — когда только проводок соединял ее мертвый мир с обитаемым, — она чувствовала: это почти единственное в семнадцатом бункере, что не дает ей свихнуться.

57

Бункер 18

…В тот год гражданская война поглотила тридцать три штата. Этот конфликт унес больше жизней американцев, чем все последующие войны, вместе взятые, ибо смерть губила своих же. Четыре года земля опустошалась, и когда над полями сражений рассеивался дым, открывалась ужасная картина, где брат лежал на брате. Более полумиллиона человек погибли. Некоторые говорят, что потери на самом деле оказались почти вдвое большими. Болезни, голод и несчастья правили жизнью людей…