Бункер. Смена

Ему вспомнилась бабушка, перелистывающая старые альбомы. У нее была старомодная страсть распечатывать фотографии из компьютера и набивать ими фотоальбомы. Она говорила, что так они становятся более реальными.

— Вы с твоей сестрой всегда были для меня как родные, — сказал сенатор.

Такая внезапная открытость смутила Дональда. Небольшой вентилятор в углу гонял воздух, но все же здесь было жарковато.

— Я это ценю, сэр.

— Я хочу, чтобы ты вошел в этот проект, — сказал Турман. — Полностью, до самого конца.

Дональд сглотнул.

— Сэр, я вам всецело предан. И буду предан, обещаю.

Сенатор поднял руку и покачал головой:

— Я не об этом… — Он опустил руку на колено, взглянул на дверь. — Знаешь, я привык думать, что больше уже ничего скрыть нельзя. В смысле в наше время. Вся информация где-то витает, понимаешь? — Он пошевелил пальцами в воздухе. — Черт, ты ведь прошел через выборы и сумел протиснуться сквозь этот бардак. Сам знаешь, на что это похоже.

Дональд кивнул:

— Да, мне пришлось кое в чем откровенно признаться.

Сенатор сложил ладони лодочкой.

— Это как пытаться нести воду в ладонях и при этом не пролить ни капли.

Дональд кивнул.

— Сейчас президенту даже не могут сделать минет, чтобы об этом не узнал весь мир.

Дональд смущенно поморщился, на что сенатор махнул рукой:

— Это было до тебя. Но есть нечто такое, что я обнаружил и за границей, и в Вашингтоне. Просачиваются только неважные капли. Мелкие грешки. Смущающая мелочовка, а не вопросы жизни и смерти. Хочешь вторгнуться в чужую страну? Вспомни высадку в Нормандии. Черт, вспомни Перл-Харбор. Или одиннадцатое сентября. Никаких проблем.

— Извините, сэр, но я не понимаю…

Турман резко поднял руку и сжал пальцы, словно ловил что-то в воздухе. Дональд решил было на секунду, что сенатор велит ему помолчать, но тот подался вперед и показал ему сжатые кончики пальцев — как будто поймал москита.

— Смотри, — сказал он.

Дональд наклонился, всмотрелся, но так ничего и не разглядел. Он покачал головой:

— Не вижу, сэр…

— Правильно. И никакого нападения тоже не увидишь. Как раз над этим те сволочи и работали.

Сенатор разжал пальцы и секунду-другую разглядывал подушечку большого пальца, потом дунул на него.

— Все, что эти малютки могут сшить, они могут и расшить.

Он уставился на Дональда.

— Знаешь, почему мы вторглись в Иран в первый раз? Вовсе не из-за атомных боеголовок, можешь мне поверить. Я исползал каждую дыру, выкопанную в тех чертовых дюнах, и оказалось, что эти крысы устроили гонку за более крупным призом, чем какие-то паршивые боеголовки. Понимаешь, они придумали, как атаковать нас, оставаясь невидимыми, не подставляя себя под удар, и с нулевыми последствиями для себя.

Дональд усомнился, что его уровня допуска к секретам достаточно, чтобы такое слушать.

— Так вот, иранцы не столько придумали это сами, сколько украли израильские разработки. — Турман улыбнулся. — Поэтому, разумеется, нам пришлось начать игру в догонялки.

— Не понимаю…

— Здешние малявки запрограммированы на мою ДНК, Донни. Подумай об этом. Ты когда-нибудь интересовался своими предками? — Он осмотрел Дональда с ног до головы, словно бродячую дворняжку. — Кстати, кем они были? Шотландцами?

— Кажется, ирландцами, сэр. Не знаю, честно.

Ему не хотелось признаваться, что для него это не представлялось важным. Турману, похоже, эта тема была близка.

— Ну а эти малявки могут сказать. Если их когда-нибудь доведут до совершенства. Тогда они смогут даже сказать, из какого ты клана. Как раз над этим иранцы и работали: оружие, которое нельзя увидеть, невозможно остановить. И если оно решит, что ты еврей, пусть даже на четверть еврей… — Турман чиркнул пальцем поперек горла.

— А я думал, мы насчет этого ошибались. Мы ведь не нашли в Иране никаких наноботов.

— Потому что они самоуничтожились. По дистанционной команде. Пах!

Глаза Турмана расширились. Дональд рассмеялся:

— Это звучит так, словно вы сторонник теории заговоров…

Сенатор откинулся назад и прислонился затылком к стене.

— Донни, это сторонники теории заговоров высказываются как мы.

Дональд стал ждать, когда сенатор рассмеется. Или улыбнется. Но не дождался.

— И какое это имеет отношение ко мне? Или к нашему проекту?

Турман закрыл глаза, не изменив позы.

— Знаешь, почему во Флориде такие красивые рассветы?

Дональду хотелось завопить. Хотелось лупить по двери, пока его отсюда не вытащат в смирительной рубашке. Но вместо этого он глотнул воды.

Турман приоткрыл глаз. Снова всмотрелся в Дональда.

— Потому что ветер переносит через Атлантику песок из Африки.

Дональд кивнул. Теперь он понял, куда клонит сенатор. Он уже слышал такие же страшилки по круглосуточным программам новостей — как токсины и наноботы могут летать вокруг земного шара, подобно тому как это тысячелетиями делают семена и пыльца.

— Финал приближается, Донни. Я это знаю. У меня глаза и уши повсюду, даже здесь. И я попросил тебя прийти сюда, потому что хочу, чтобы у тебя было местечко на вечеринке после вечеринки.

— Сэр?

— У тебя и Элен.

Дональд почесал руку и взглянул на пол.