Бунт

— Хочешь, чтобы я сказала, что ему следует позвонить тебе? — предлагает Роу, и я едва не слетаю в кювет.

— НЕТ! — Я смотрю на подругу так, словно она выжила из ума. — Ни за что в жизни, ты спятила что ли?!

Роу хмурится и сжимает ремень безопасности.

— В таком случае, ты должна ему позвонить. Позвони или забудь его, Ди, потому что ты становишься слегка сумасшедшей.

Преуменьшение века. У меня такое чувство, будто какая-то чокнутая от гормонов девушка вторгается в мое тело каждый раз, когда сногсшибательное лицо Джоэля возникает в моем воображении. И от этого у меня возникает желание бить себя по голове, пока она не покинет мое тело, или я не потеряю сознание.

— Ты хотя бы сдала вчера план проекта по маркетингу? — интересуется Роуэн, но по ее тону можно понять, что она уже знает ответ.

Короткий ответ — нет. Длинный ответ — оправдание перед профессором, включающее умершего дедушку и осиротевшего кота.

— Я предупредила профессора, что сдам позже.

Роуэн хмурится на меня.

— Этот проект значит очень много для того, чтобы успешно закончить обучение, Ди. Ты не можешь вот так сачковать, иначе тебя выгонят. Возможно, если бы ты тратила свои силы на увлечение учебой, а не Джоэлем…

Я предупреждающе смотрю на нее, и Роу тут же прекращает свою лекцию.

— Сделаю на выходных.

— На этих выходных мы идем в Mayhem.

Ребята снова выступают, и мы еще ни разу не пропустили ни одно из их местных шоу.

— Сделаю в воскресенье.

После занятий подбрасываю Роуэн к Адаму и возвращаюсь в свою квартиру, чтобы переодеться в рабочую форму. Приезжаю с опозданием, уклоняюсь от попыток босса сделать мне выговор и большую часть моей пятичасовой смены раздумываю о том, что, черт возьми, я хочу делать со своей жизнью.

Я определенно не хочу работать в подобном месте, когда мне стукнет тридцать, и иметь дело с такими посетителями, как мисс Гэйбл, посетителями, которые считают официанта синонимом слова «раб».

Сегодня она на полном серьезе попросила принести ей салат из одного лишь рамэна, а не как обычно из микса различной зелени. Когда я пожаловалась на это коллеге, он сказал, что обычно выковыривает рамэн и приносит ей все остальное. Я изумленно посмотрела ему вслед, а затем приступила к разбору блюда мисс Гэйбл и принесла одни лишь листья. Ей я сообщила, что у нас закончился рамэн, и пообещала в качестве утешения шоколад, тем самым одним махом обманув и посетителя, и заведение. Я по-прежнему получаю шикарные чаевые, но они с трудом компенсируют приставания пожилых мужчин и неуверенность девушек, заставляющих своих парней оставлять мне копейки на чай за то, что они слишком долго пялились на меня.

Никто никогда не заявил бы, что я просто создана для работы в сфере обслуживания. Но проблема в том, что и для учебы в колледже я тоже не создана. Когда я думала о колледже, в моих мыслях возникали парни и вечеринки, и еще больше парней и вечеринок. Я не думала об учебе, домашних заданиях, экзаменах или об изучении чего-то конкретного. Прошлый семестр я с трудом закрыла на тройки. Почти уверена, что этот семестр уже завалила. Промежуточные экзамены на следующей неделе, и мой отец не будет счастлив, когда узнает мои оценки.

Сомневаюсь, что он когда-нибудь лишит меня материальной поддержки, но я ненавижу его разочаровывать. Не то чтобы это меня останавливало в прошлом... Но я всегда чувствую себя отвратительно после этого.

Мой отец просто слишком сильно любит. Он продолжал любить мою маму даже после того, как она ушла от него, и, полагаю, по-прежнему любит ее. Папа винит себя в ее уходе, и от этого у меня возникает желание разбить ее голову камнем. Когда мне было одиннадцать, у мамы была интрижка с неудачником-одноклассником, и в конечном итоге она сбежала с ним в Вегас. С тех пор с ее стороны самой большой попыткой пообщаться со мной был запрос на добавление в друзья в Facebook, который я незамедлительно отклонила, прежде чем заблокировать ее.

Она недостаточно сильно любила моего отца, но я ненавижу ее не по этой причине, а потому, что она лишь делала вид, что любит его. Мать не сдержала свои клятвы и оставила отца растить меня в одиночку. Иногда я задаюсь вопросом, любит ли он меня так сильно по той причине, что я — часть нее, и каждый божий день беспокоюсь, что стану такой же как она.

И именно поэтому я никогда никому не скажу эти три отравляющие слова. Никогда.

Джоэль никогда бы не захотел услышать их от меня, что отчасти объясняет, почему я не могу выбросить парня из своей головы. После пяти изнурительных часов обслуживания бестолковых посетителей и еще двадцати минут кошмарных пробок я включаю свет в своей комнате, сбрасываю рабочую обувь и падаю лицом в подушку. Я столько раз за этот вечер доставала телефон из заднего кармана, что удивлена отсутствию ожога на заднице. Но это не останавливает меня от того, чтобы вытащить его еще раз и простонать, не увидев пропущенных смс и звонков от гитариста-идиота, по всей видимости потерявшего мой номер.