Бунт

Он бродит взглядом по первому ряду, и я знаю, что он ищет: жаждущие лица и едва прикрытую грудь. Эти девушки представляют собой тени для век и сиськи на ножках — именно так, как нравится Джоэлю. А теперь, когда стало широко известно, что Адам недоступен, Джоэлю и Шону предоставилась возможность выбирать лучшее из имеющегося. Коди достаются «объедки», а Майк избегает их всех, словно чумы, которая, скорее всего, имеется у каждой из этих девушек в букете с миллионом других инфекционных заболеваний, о которых учителя по охране здоровья читают лекции для возбужденных первокурсников.

— Пойдем за кулисы, — обращаюсь к Роуэн, спрыгнув со стула. У меня есть кое-что, чего у тех девушек нет: лучшая подруга с постоянным пропуском за кулисы, что я и собираюсь использовать в свою пользу.

— Мне казалось, ты хотела остаться здесь? — спрашивает Роуэн.

Адам хотел затащить ее за кулисы, прежде чем уйти выступать, так как непристойно блондинистые волосы, огромные голубые глаза и точеная фигурка Роуэн определенно не способствуют отталкиванию членов (во всех смыслах этого слова), но я настояла на том, чтобы остаться в баре ради возможности выпить.

— Хотела. Но теперь нет.

Они с Лэти следуют за мной к закулисной двери, где Роуэн даже не приходится называть свое прозвище охране, чтобы нас пропустили. Большинству ребят она известна как Персик. Адам пристрастился называть ее так еще в то время, когда не утруждал себя запоминанием имен девушек или их лиц. А теперь эта малышка вьет из него веревки.

— Что? — спрашивает она, заметив мой пристальный взгляд.

Безусловно, Роу великолепна, но таковы и другие девушки, запавшие на Адама. Что-то в ней привлекло его... возможно, ее невинность. Может и мне тоже стоит попробовать перестать быть такой развязной, чаще носить балетки и хоть изредка держать рот на замке.

Смеюсь, когда осознаю, что даже представить себе это не могу.

— Ничего.

Минуя сторону сцены, где стоит Шон, я веду Роуэн и Лэти прямиком к тому месту, где стоит Джоэль. Мои каблуки цокают по ступенькам лестницы, и как только мы оказываемся наверху, я перекидываю через плечо волосы шоколадного оттенка, задираю немного выше обтягивающее платье и обновляю блеск на губах.

Сложно сдерживаться и не визжать как фанатка, когда ребята владеют сценой, особенно при наблюдении за ними с этой точки обзора. За тем, как светлый ирокез Джоэля убийственно сияет в голубом свете софитов. Ему даже не нужно смотреть на гитару, пока он перебирает струны. Взор голубых глаз периодически находит мой взгляд, и уголки губ Джоэля поднимаются в улыбке. Его присутствие на сцене притягательно. Он превращает мою кровь в лаву, и я не могу думать. Часть меня хочет поиграть в недотрогу, тогда как другая прекрасно знает о выгоде для меня, если отдамся ему.

Когда взгляд невозможно голубых глаз Джоэля встречается с моим и так долго остается на мне, что я начинаю таять под их жаром, моя кожа вспыхивает, и я понимаю, что мне следует что-то сделать, чтобы вновь вернуть над собой контроль.

— Роу, тебе, вероятно, захочется закрыть глаза, — дьявольски улыбаюсь я.

Не поднимая платье, выбираюсь из своих кружевных черных стринг и кручу их на наманикюренном указательном пальце. Руки Джоэля заняты игрой на гитаре, тогда как его глаза по-прежнему сосредоточены на мне, и когда я бросаю трусики в парня — он их ловит. Джоэль заканчивает песню со свисающими с его запястья трусиками, после чего сует их в задний карман, подмигивая мне, отчего у любой другой девушки подкосились бы колени.

— Не могу поверить, что ты сделала это! — перекрикивает музыку Лэти.

— А я могу! — кричит Роуэн в ответ, тем самым вызывая мой смех.

— Я возвращаюсь в бар, — оповещаю их, и Роуэн вопросительно смотрит на меня.

— Почему?

Правда в том, что я хочу узнать, придет ли он за мной. И если он этого не сделает, мне нужно, чтобы между нами была приличная дистанция, чтобы у меня была возможность сделать вид, что мне плевать.

Спустившись по лестнице, я оборачиваюсь, чтобы остановить Роуэн.

— Мне нужен еще коктейль. Ты оставайся здесь. Жди Адама.

Она хмурится, но я улыбаюсь ей и направляюсь к двери.

— Увидимся позже.

В баре я сажусь рядом с самым сексуальным парнем, которого мне удалось найти, и мимолетно улыбаюсь ему. Две минуты спустя у меня есть алкоголь и отвлечение.

— Итак, тебе нравится группа? — спрашивает он, кивая в сторону сцены.

Я пожимаю плечами.

— Они довольно неплохие.

А также они — последнее, о чем я сейчас хочу говорить, поскольку мне позарез нужно прекратить напряженно размышлять по поводу того, что произойдет, когда закончится их выступление. Но, видимо, Бог меня ненавидит.

— Я посещал одну школу с большинством из них, — хвастается парень, словно таким образом он может претендовать на частичный статус рок-звезды за то, что жил с ними по соседству. Я чуть не лопнула со смеху, едва успевая скрыть это за глотком коктейля.

— Вы дружили? — спрашиваю я, не особо заботясь о разговоре, но зная, что сейчас моя очередь что-то сказать.