Бунт

На сцене существуют различные уровни многозадачности. Адам — во все горло распевает песни, одновременно работая с толпой. Майк — бьет руками по барабанам, а ногами — по педалям. Шон и Кит — притворяются, что сосредоточены на выступлении, а не друг на друге — что бы между ними там ни происходило. А я стараюсь держать ритм, пока Ди стоит за кулисами в коротенькой черной юбочке, которая, клянусь богом, задирается все выше и выше с каждым моим взглядом на нее.

Между песнями завожу руки за гитару, чтобы поправить штаны, осознавая, что это напрасное дело. Ди слегка ухмыляется, а мой ответный стон теряется в реве толпы.

Майк барабанит вступление следующей песни, и я вновь обращаю все свое внимание на партер. Адам зажег толпу, волны людей превращаются в шторм, от чего моя кожа будто гудит. Футболка прилипает к блестящей от пота коже, а кровь закипает в венах под обжигающими лучами синих и зеленых ламп. Звуки бас-гитары льются через массивные клубные динамики, и тело вибрирует в такт этому ритму. Не залипающие на Адама и Шона девушки кричат тексты песен и отчаянно тянутся ко мне руками, увешанными браслетами. Пара трусиков летит в мою сторону, но я отступаю, позволяя им упасть на сцену. С улыбкой я поворачиваюсь к Ди, которая, скрестив руки, широко улыбается в ответ и качает головой.

Я вновь поворачиваюсь к толпе, полностью сбившись с игры. Пальцы играют на автомате, тогда как я думаю о том, почему, черт возьми, Ди просто стоит и качает головой вместо того, чтобы швырнуть в меня свои трусики. Последние пару недель мы играли в маленькую игру: если я поймаю ее трусики — получу вознаграждение, если нет — она получит. В любом случае, я, черт возьми, самый везучий парень на свете. В половине случаев я позволяю им упасть на пол лишь для того, чтобы появился повод попробовать ее на вкус.

— Почему не бросила свои на сцену? — шепчу ей на ухо, как только заканчивается наша первая «заключительная песня».

Толпа снова и снова скандирует: «Еще-еще!», но парни из группы жадно пьют воду и делают важный и такой нужный перерыв от сценического освещения. Ди притягивает меня за влажный рукав ближе к себе, чтобы прошептать ответ на ухо.

— Потому что на мне их нет, — отвечает она.

Я тут же скольжу рукой по ее попке. Нет линии трусиков. Господи. Не в силах больше сдерживаться, целую солоноватый изгиб ее шеи и запускаю пальцы под пояс ее юбки, чтобы проверить, нет ли там пояса стрингов на случай, если Ди просто дразнится.

— Последняя песня, чувак, — напоминает Шон и хлопает меня по плечу, прежде чем выйти на сцену.

Я вновь прижимаюсь губами к уху Ди, намереваясь сообщить обо всем, что сотворю с ней после выступления. Но мой мозг выжжен до такой степени, что я сам не знаю, что собираюсь сделать, поэтому вместо слов провожу языком по мочке ее уха и покусываю нежную кожу. Она сжимает пальцами мой бицепс, и легкая ухмылка появляется на моих губах. Не оглядываясь, ухожу от нее.

Я первым покидаю сцену, когда заканчивается песня. Снимаю гитару с шеи, прислоняю к первой попавшейся поверхности, и хватаю Ди за руку. Она слегка взвизгивает и едва не спотыкается, семеня за мной в своих сексуальных туфлях на шпильке, но ей удается удержать равновесие и шагать рядом со мной. В следующем месяце я уезжаю в месячный тур в поддержку альбома, который группа записала на прошлой неделе, но до тех пор целиком и полностью принадлежу ей.

— А куда мы идем? — интересуется она.

Одно то, что Ди следует за мной вместо того, чтобы отчитать, что я едва не сбил ее с ног, говорит мне о том, что она уже в курсе.

— Куда-то.

Я открываю первую попавшуюся дверь и с облегчением обнаруживаю, что кабинет пуст. Затаскиваю Ди внутрь, запираю замок и прижимаю Ди к твердой древесине. Прижимаюсь губами к ее губам и проскальзываю рукой ей под юбку, чтобы проверить, правду ли она говорила об отсутствии трусиков.

Мозолистыми пальцами скольжу по гладкой шелковистой коже и когда обнаруживаю ее обнаженный маленький бутон, нажимаю. Вздох, сорвавшийся с ее губ, вызывает пульсацию в моих джинсах. Секунду спустя Ди возится с молнией, а затем я приподнимаю девушку и устраиваюсь меж ее бедер. Она впивается пальцами в мою футболку, когда я погружаюсь в нее, и я целую ее губы, не давая стону сорваться с них.

— Я люблю тебя, — произношу между толчками.

Было время, когда она напрягалась от этих слов и отстранялась от меня. Теперь она словно плавится в моих руках.

— Я чертовски сильно люблю тебя, — повторяю, и она тает.

Ди стонет, крепко скрестив лодыжки у меня за спиной, и тут кто-то начинает дергать дверную ручку.

Ди широко раскрывает глаза, а я лишь на секунду останавливаюсь.

— Минутку!

— Это, черт возьми, мой офис! — кричит человек снаружи.

Я передвигаю Ди к другой стене и снова начинаю трахать ее.

— Сейчас. Выйдем!

Я вижу, как тревога и желание борются в ее глазах, но мне с легкостью удается выиграть эту битву посредством поцелуя.