Бунт Хаус

— Мы не заполняли бумаги у Харкорт, — замечает Пакс, вынимая сигарету из пачки и закуривая ее.

— Я взял на себя смелость сделать это сегодня утром от вашего имени.

— Придурок, — стонет Дэш. — Ты ведь все продумал, да?

— Ну же, Ловетт. Ты же не хочешь испортить мне сегодня день рождения, правда?

— Это, бл*дь, удар ниже пояса.

— По крайней мере, похоже, что мы летим первым классом, — бормочет Пакс.

Я ухмыляюсь.

— Ничего, кроме самого лучшего для моих мальчиков.

— Боже, ненавижу, когда ты так делаешь? Когда ты так улыбаешься, это чертовски страшно. — Но плечи Дэша поникли от смирения. Он поедет со мной в мое маленькое путешествие. А если Дэш в деле, то и Пакс тоже.

Парень, о котором идет речь, проводит рукой по своей бритой голове.

— Ладно. Мы пойдем туда, куда ты прикажешь, и никаких вопросов. Но у нас будет вечеринка, когда мы вернемся, Рэн. У меня такое чувство, что после этого ты будешь у нас в долгу. И лучше бы там были гребаные стриптизерши.

«Косгроув» —это приземистое уродливое здание на окраине Маунтин-Лейкс — бар, управляемый невысоким лысеющим парнем по имени Паттерсон, которому не повезло выглядеть как Дэнни Де Вито. Парню далеко за пятьдесят, он имеет склонность полировать стакан по меньшей мере три раза, прежде чем поставить его обратно на полку, и я ему нисколько не нравлюсь. В первую очередь потому, что я несовершеннолетний и не должен пить в его баре. Но еще и потому, что я его босс.

Он жутко жалуется себе под нос, когда видит, как я захожу через дверь в пустое заведение, его почти черные глаза бусинки, сверлят дыру в столешнице, когда он старательно игнорирует меня.

— Мы это уже проходили, — говорю я, усаживаясь на табурет перед ним. — Притворяясь, что я не существую, ты не заставишь меня уйти. Это только сделает меня злее. Безумнее, — поправляю я себя. — И я уверен, что ни один из нас не хочет иметь дело с этим сегодня.

— Может, тебе стоит зайти через черный ход? — ворчит Паттерсон. — Шериф Кинг приходит сюда выпить в субботу днем.

— Нет, не приходит.

— Он может зайти. Ты же не хочешь рискнуть и закрыть это заведение прямо сейчас?

Я смеюсь, театрально указывая на море пустых кресел, которые окружают меня.

— Черт возьми, Пэт. Хочу ли я поставить под угрозу ту бурную торговлю, которой мы занимались в последнее время? Для меня не будет никакой разницы, если это место закроет свои двери для публики. Оно не приносило денег до того, как я его купил, и с тех пор не заработало ни цента. Ты должен быть благодарен мне за то, что я держу тебя на доходной работе на случай, если мне захочется уйти из дома.

Рот Паттерсона кривится в одну сторону. Он открывает кассу и начинает считать деньги внутри нее, перебирая смятые купюры и те же самые монеты, которые, я уверен, лежали в ней с самого начала гребаного времени.

— Мне нужно больше налички, чтобы держаться на плаву, — говорит он.

Я щурюсь на него, положив ладони на стойку бара. Дерево раскололось, лак стерся много лет назад. Я должен был бы что-то сделать с общим состоянием обветшалости здесь, но «Косгроув» — это забегаловка. Трещины в стенах и тот факт, что вы можете получить занозу всякий раз, когда заказываете напиток, ну, это все просто часть очарования этого места.

— Ты ведь понимаешь, как работает наличка, верно? Она существует для того, чтобы давать сдачу клиентам, а не для того, чтобы ты погружался в нее каждый раз, когда хочешь купить пачку сигарет.

Паттерсон только сердито смотрит на меня. Маунтин-Лейкс — не процветающий город. Раньше это был лесозаготовительный городок, прежде чем окрестные леса были обозначены как земли национального парка. Так вот, единственная настоящая промышленность здесь — это целлюлозный завод в трех милях за чертой города. И Вульф-Холл, конечно. Людям, которые не работают на мельнице, не ухаживают за садом, не готовят еду на кухне, не убирают коридоры в академии, не работают на случайной подработке или в магазинах вдоль главной улицы, чертовски тяжело выжить. Было бы очень легко заменить Паттерсона. Я мог бы в течение часа найти кого-нибудь другого, благодарного за эту работу, черт возьми, и этот ворчливый старый ублюдок знает об этом. Впрочем, как я и сказал, полуразвалившаяся, разбитая, истертая патина этого места была точкой продажи, когда я решил купить бар, и скупое ворчание Паттерсона тоже было частью этого.

— Сорока баксов вполне хватит, — решительно говорит он.

Я достаю из бумажника стодолларовую купюру и бросаю ему через стойку.

— Я хочу, чтобы через тридцать секунд передо мной стояла порция виски, придурок. И клянусь Богом, если ты еще раз попытаешься налить мне ту горючую смесь, я положу конец твоему жалкому существованию.