Бунт континента

Всадники на берегу тем временем исчезли так же беззвучно, как и появились. Устье реки расширялось, ветер с залива усыпал мелкие волны белопенными гребешками. Они колотились о борта галеры, выбивая ритмичную дробь, похожую на топот сотен копыт.

— Я говорил с мистером Франклином, — сказал Адамс. — Вы могли заметить, что в Конгрессе он редко выступал с заявлениями, предпочитал обсуждать все проблемы в узком кругу. В этом он похож на вас, не правда ли? Но сейчас он высказался довольно решительно. «Американцы больше готовы к независимости, чем Конгресс», — сказал он.

— Вряд ли найдется среди нас депутат, который был бы теснее связан с Англией, чем мистер Франклин. Он прожил там много лет, пользуется огромным авторитетом как ученый, дружен со многими министрами. Его сын вот уже двенадцать лет занимает пост королевского губернатора колонии Нью-Джерси. Такой коллизии судьбы не позавидуешь. Заиметь в качестве идейного противника собственного сына! Вот уж кому придется рвать по живому, коли дело дойдет до отделения. Так что, если за независимость открыто выскажется сам Бенджамин Франклин, остальным трудно будет не последовать его примеру.

— А что вы думаете о делегате от Пенсильвании, докторе Раше? Мне кажется, он искренний и убежденный сторонник отделения. Правда, описывая на днях в своем дневнике его выступление в Конгрессе, я охарактеризовал его словами «оратор, но не мыслитель».

— Вы ведете дневник?

— Конечно, с ранней юности. Я не знаю другого способа учиться на собственных ошибках и исправлять их. А вы?

— У меня есть подробные книги расходов по поместью, хроника семейных событий, учет погодных условий. Но настоящий дневник?.. Нет, не получалось. Все самое важное в жизни — отношения с близкими, музыка, размышления о загадках Творения — все это так неуловимо для наших слов. Слова возвращают всё на тот уровень, на котором важность утрачивается.

В это время капитан поднес рупор ко рту и прокричал несколько команд. Нос галеры начал поворачивать налево, боковая волна с неожиданной силой ударила в борт. Палуба дернулась под ногами собеседников, оба поспешно ухватились за перила.

— Я догадываюсь, почему капитан решил закончить нашу прогулку, — сказал Джефферсон. — Мы достигли той точки, где сходятся границы трех колоний. Наша корма еще в Пенсильвании, нос — в Делавере, а весла, полагаю, вторглись в водное пространство Нью-Джерси. В каждой колонии — свои правила судоходства, и капитан опасается нарушить их по неведенью. Если три близких соседа до сих пор не сумели согласовать такую немаловажную деталь, вы представляете, какой гигантский труд предстоит тем, кто попробует соединить в единое целое тринадцать колоний, растянувшихся на две тысячи миль?

Ноябрь, 1775

«Так как многие из наших подданных в различных колониях Северной Америки, поддаваясь призывам злоумышленников и нарушая верность защищавшей их верховной власти, совершили множество противозаконных деяний, ведущих к нарушению общественного спокойствия, обрыву торговых связей, и вылились в открытый бунт, в отказ подчиняться постановлениям властей и законам и во враждебные военные действия, мы решили, по согласованию с нашими советниками, выпустить королевскую прокламацию, объявляющую, что не только наши официальные лица, военные и гражданские, должны приложить все усилия к подавлению бунта и привлечь изменников к суду, но также все подданные королевства обязывются направить все силы к разоблачению преступных заговоров, устроенных против нашей короны и достоинства и сообщать имена и действия злоумышленников соответствующим властям».

Из королевской прокламации, прибывшей в Америку 31 октября, 1775

31 декабря, 1775

«Сегодня — последний день службы солдат, записавшихся в армию в этом году... В нашем лагере под Бостоном — растерянность и смятение... Мы очень страдаем от холода и нехватки дров. Во многих полках доставляемые продукты едят сырыми, потому что нечем топить печи. И это притом что мы уже сожгли все ограды в округе и вырубили все деревья в радиусе мили вокруг лагеря. Лишения солдат трудно описать. Завтра армия ослабеет как никогда».

Из письма генерала Натаниэля Грина

14 января, 1776

«Нам говорят, что Англия — наше отечество. Тогда ей тем более должно быть стыдно за свое поведение. Даже звери не пожирают своих детенышей, и даже дикари не идут войной на своих семейных; так что это утверждение, если бы было верным, обернулось Англии упреком. Но оно, при всем том, и неверно. Выражения «отечество» или «родина-мать» были иезуитски присвоены королем и его приспешниками, чтобы воспользоваться доверчиво-стью нашего ума. Европа, а не Англия, является отечеством для Америки».

Томас Пэйн. «Здравый смысл»

Январь, 1776