Бунт красоты. Эстетика Юкио Мисимы и Эдуарда Лимонова

…С блаженным принятием существующего может сливаться воедино чисто показной бунт — и этим выражается не что иное, как то, что сама неудовлетворенность стала неким товаром, как только экономическое изобилие оказалось способным распространить производство на обработку такого первичного материала.

Ги Дебор. Общество спектакля

Если эстетическая система Лимонова строится во многом на основе эстетики Мисимы, то многие из тех радикальных писателей, кто пришел в русскую литературу после него, обращается уже непосредственно к опыту Лимонова, вычленяя у него главным образом радикальный дискурс. Случаи эти отнюдь не единичны, дают все основания говорить о радикализме как об одном из основных и, безусловно, одном из самых модных «трендов» отечественной литературы «начала нулевых»:

«Несомненно, в начале 2000‑х годов в российском общественном сознании произошла легитимация ультраправых дискурсов: составной частью культурного — литературного, философского, журналистского — поля (в терминологии Бурдье) стали высказывания и произведения людей, не стесняющихся своих крайне националистических или фундаменталистских убеждений или симпатий к фашизму и сталинизму»[386].

Старшее поколение «радикалов» представлено, кроме Лимонова, его сверстником — Александром Прохановым (редактор газеты «Завтра» и автор скандального романа «Господин Гексоген», получившего в 2002 году премию «Национальный бестселлер»). К. поколению тридцати- и сорокалетних радикальных писателей принадлежат Дмитрий Быков, Александр Гаррос и Алексей Евдокимов (последние — лауреаты премии «Национальный бестселлер» в 2003), а также питерский автор Павел Крусанов (автор популярного романа «Укус ангела», редактор петербургских издательств). К самоназванному направлению «петербургский фундаментализм», возглавляемому Крусановым, относятся писатель Сергей Носов, философ Александр Секацкий и, отчасти, писатель и журналист Илья Стогов (Стогоff). Крусанову, как и Проханову, свойственно так называемое «имперское мышление», ностальгия по сильному, агрессивному государству, но решают они эту проблему в разных культурных парадигмах: так, Проханов апеллирует к империи коммунистического толка, наподобие Советского Союза, тогда как Крусанов следует, скорее, идее некой метафизической империи, культивируемой в духе «альтернативной истории», — в созданной им (в «Укусе ангела») фантастической империи можно найти черты как российского государства прошлых веков, так и византийской империи. Говоря о популярном ныне жанре «альтернативной истории», следует упомянуть другого питерского писателя, также развивающего идею могущественной империи, — уже упоминавшегося Хольма ван Зайчика с его могущественной Ордусью. Само же «выстраивание в России последних десяти лет положительного образа империи как чего-то культурно-великого (передачи Парфенова на НТВ, фильмы "Сибирский цирюльник" Михалкова или "Русский ковчег" Сокурова, рубрики в интеллектуальных журналах типа "Мы в Империи. Империя в нас" и т. д.[387])» было отмечено в последнее время много раз.