Бунт марионеток. Руководство по контрэволюционной психологии

Я убежден, что практика сосредоточения на происходящем – это замечательный инструмент. Но только тогда, когда он применяется адресно и в нужное время. Скажу больше: я считаю крайне полезным использовать методы сосредоточения, но дозированно, в терапевтических целях. В свое время мне даже пришлось повозиться с модификацией методик концентрации на дыхании. Задача была адаптировать их к современным реалиям и сделать частью техники «Остановка по требованию», с которой мы обязательно познакомимся позже.

Как видим, мозг может прекрасно работать и в автоматическом режиме. Часто он не требует от нас расходовать лишние ресурсы на непрерывное обдумывание всей ежедневной рутины. Большая часть сложных живых существ «спроектирована» именно в такой конфигурации и замечательно справляется с вызовами среды. Но нас все-таки больше интересуют моменты, которые требуют от нас осознания. Моменты, связанные с работой наших мыслей. Моменты, когда мы должны что-то тщательно обдумать, чтобы не совершить ошибки. Чтобы из всех имеющихся вариантов выбрать наиболее достойный.

По сути своей психология как раз и сосредоточена на этих состояниях психики. Состояниях, в которых мы активно и сознательно используем наше мышления. Именно в этих сознательных актах проявляется наша свобода воли. Проявляется наше право на выбор, сила нашего духа.

Надеюсь, написано достаточно пафосно, чтобы начало звучать немного иронично? Если нет, то наберитесь терпения, иронии фактов вскоре должно стать несколько больше, чем немного. Ведь нам пора переходить к тому, как именно мы принимаем ключевые решения. Ну, хорошенько проанализировав все основные факторы, не забывая о толике здоровой самокритики, верно?

Тем более что именно с плоскостью сознательных размышлений мы привыкли ассоциировать и большинство чувственных ощущений. Тело заставляет нас переживать страдания намного реже, чем горькие воспоминания или тревоги о будущем. Давайте разбираться: что такое наши мысли, откуда они возникли, зачем нам нужны, и что они для нас значат?

Вы когда-нибудь видели маленького ребенка, который, споткнувшись, летит кувырком? Если он не расквасил нос и ему не слишком больно, то он немедленно оборачивается и ищет маму. Обычно это происходит без всякой физиогномической экспрессии, без явных признаков эмоциональной реакции. Он смотрит на лицо матери для того, чтобы понять: что произошло? Насколько это действительно было плохо? Я должен плакать или смеяться?

Наблюдая за такими детьми, мы можем понять один важный факт относительно природы наших мыслей: они имеют явные социальные корни. Малыш ещё не знает, что он должен думать о произошедшем, поэтому, он смотрит на лицо матери для того, чтобы определить свое собственное отношения к ситуации.

Когда карапуз глядит на маму и видит, что она не впала в ажитацию, а увлеченно доедает мороженое, он с облегчением улыбается. Он обнаруживает, что вовсе не повредил себя. То, что с ним произошло, было забавным сюрпризом. Неопределенность разрешается: теперь он знает, как нужно относиться к случившемуся.

И так во всем: в ходе развития каждого отдельного человека его способность делать осмысленные заключения проявляется как ответ на реакцию окружающих. Последовательность такова: сначала случается нечто, ребенок смотрит на поведение взрослых и после делает вывод о том, что он думает про произошедшее.

Сознательная оценка формируется уже как феномен второго порядка. Не как следствие самого события, а как следствие мнения других о событии. Со временем, по мере взросления непосредственное наблюдение за реакцией окружающих мало-помалу заменяется представлением о том, какой должна была бы быть эта реакция. Как взрослые могли бы расценить то, что случилось, и что мне следует думать по этому поводу.

Способность мыслить заложена в нас от рождения, но это тоже продукт длительного эволюционного отбора. В 1990-х, итальянские исследователи, наблюдая за обезьянами, открыли очень любопытную группу нейронов. Они располагаются в той области мозга, которая обеспечивает возможность движения. Данные клеточки активировались не только тогда, когда обезьяны сами совершали направленные действия: хватали фрукты или деловито почесывались, – но также и тогда, когда они наблюдали за теми, кто совершал подобное действие. Из-за того, что эти нейроны отвечают на действия, совершаемые другими, их назвали зеркальными нейронами [18].

При помощи различных техник нейровизуализации были получены многочисленные подтверждения того, что система зеркальных нейронов существует не только у обезьян, но и у людей. И ожидаемо оказалось, что эта система у людей гораздо более разветвлена, она может репрезентировать действия намного более высокой сложности, чем это имеет место у обезьян [19].