Бунт на Свалке

Во засада – враг рядом. Ответные вспышки слепят глаза. Видно, как из автоматов вылетают стреляные гильзы. Пороховой газ чёрными тучками уходит в небо. Мелькают стволы, головы, руки, ноги. Чаг, стараясь экономить патроны, остервенело отстреливается короткими очередями. Достать. Достать противника! Заставить убраться под прикрытие камней и не дать, не дать стрелять в ответ.

Щёлк. Магазин пуст. Да сколько ж можно?! Чаг отдёрнулся под прикрытие камня. Полный магазин как можно скорей. Но… Что за чёрт? В паре сантиметров щёлкнула пуля. Синие капли запачкали забрало. Тут же по спине, по ранцу жизнеобеспечения прошлась барабанная дробь.

Извернувшись всем телом, Чаг что есть сил дёрнулся в сторону. Вовремя! На прежнем месте маленькими фонтанчиками взорвался снег.

Во чёрт! Обошли с тыла. Как смогли? Игрок с зелёными полосками стоит на одном колене и уверенно, словно в тире, лупит прямой наводкой.

Ах ты гадина! Чаг дёрнул спусковой крючок. Но… поздно.

– Вы убиты, – произнёс приятный женский голос.

Убит, как пить дать. В отчаянье Чаг несколько раз надавил на спусковой крючок. Но автоматика уже отключила «Марку». Блин! Противник об этом не знает. Цепочка фонтанчиков едва не чиркнула по ноге.

Чёрт!!! Это же больно! Чаг отбросил автомат в сторону и поднял руки над головой. Его убили, и с этим уже ничего не поделаешь. Следующая очередь запросто может полоснуть поперёк груди.

Пронесло! Зелёный задрал автомат вверх.

Но… что это? Противник, как ни в чём не бывало, встал в полный рост и отправился по своим делам.

Горячка боя пульсирует в крови. Руки чешутся – так и хочется подобрать автомат, подбежать к противнику и разбить об его голову пластиковый приклад. Чтоб неповадно было. А потом, когда упадёт, добить ногами. Но воспоминания об адской боли удержали на месте. Получить очередь в упор ну ни как не хочется. Разум взял верх над эмоциями. Чаг опасливо подобрал автомат, на всякий случай опять поднял руки как можно выше над головой и встал с утыканной синими кляксами земли.

Во засада – бой закончился. То тут, то там поднимаются игроки противника. У каждого на плечах сверкают зелёные полосы. Но… где свои? Синие? А вон где…

За пределами Площадки, за чертой из тонких стальных столбов, шестое отделение собралось в полном составе. Как раз его одного и не хватает. Товарищи по игре вопросительно смотрят на него. Понятно: отряд выполнил поставленную задачу и пал смертью храбрых. Итог вполне предсказуем. Тяжело вздохнув, Чаг побрёл прочь с Площадки.

Эх! А как надеялся сорвать флаг зелёных… Победа. Слава. Какой успех для новичка… И почему переполненная эмоциями душа никогда не слушает холодных доводов разума?

– Молоток, Непоседа.

Радиоканал ожил, едва Чаг пересёк границу игрового полигона.

– Ты продержался больше меня на целую минуту, – Чаг узнал Шныка.

– Так что, это, я самый последний? – удивился Чаг.

– В точку! – радостно воскликнул Шнык. – Зелёных не меньше десятка. Они нас слопали. Схарчили. Окружили на триста шестьдесят градусов и пристрелили.

На борге друга блестят синие пятна. Да-а-а… Похоже, Шныку досталось по самое ни хочу. «Кровавая» цепочка наискось пересекает грудь. Ещё несколько отметин на ногах и на левом плече. Это же больно! Но Шнык держится очень даже ничего. Через прозрачное забрало просвечивает широченная улыбка до ушей.

– А мы хоть кого-нибудь пристрелили? – с надеждой спросил Чаг.

– Не знаю, не видел, – огорчил Шнык. – Пока ты там геройски погибал, я остальных пораспрашивал. Но они тоже никого с задранными лапками не видели.

– Хреново, – заметил Чаг.

– Да не грусти ты так! Для нас игра ещё не закончена. Пошли в «рай», – Шнык хлопнул Чага по плечу.

– Пошли, – Чаг повесил автомат на шею.

Самое обидное: не понять – пристрелил он хоть кого-нибудь или нет? Неужели пять полных магазинов, целых 150 патронов, и всё впустую? Разгромив шестое отделение, зелёные молча встали и ушли. Да нет, конечно же, болтают без умолку, но на своём радиоканале, куда синих не пускают по определению. Таковы правила игры. Те же правила предписывают «павшим в бою» топать в «рай» и ждать целых полчаса, прежде чем снова вернуться на поле боя.

Полчаса, тридцать стандартных минут – это много или мало? Смотря с чем сравнивать. Чаг на ходу поправил автомат. Отец, к примеру, очень любит зависать в туалете с ридером. Может запросто просидеть и тридцать минут, и сорок. Абсолютный рекорд, который однажды зафиксировала мама, один час две минуты. А на поле боя, тем более на таком крошечном, всего два на два километра, полчаса – это очень и очень много. Команда может вплотную подойти к победе, прижать противника к флагштоку, и всё равно проиграть.

Неторопливо шагая вдоль границы, друзья за десять минут дошли до места сбора. После горячки боя опять стало холодно. Аж мороз по коже. То ли система жизнеобеспечения барахлит, то ли опять пресловутая задержка. Надо спросить, как-нибудь.