Бунт на свалке

— Уважаемые жители Дайзен-2! Вы только что видели, до каких глубин позора и унижения может довести трусость и некомпетентностью присылаемых на нашу голову чиновников!

Если витус Гажан забыл, то я напомню: Мирем — далеко! Какая-либо помощь доберется до нас через четыре с половиной года! И неужели, все это время, мы должны терпеть на своей шее сброд все с той же метрополии?!

Витус Тонк обернулся и выразительно посмотрел на побледневшего губернатора.

— Мы, группа сторонников решительных действий, отстраняем от занимаемых должностей всех неудачников с Мирема и берем власть в свои руки!

Никаких переговоров с преступниками! Мы выдвигаем встречный ультиматум. Заключенные тюрьмы Глот — сдавайтесь! Никаких условий! Никаких уступок! Только немедленная и безоговорочная капитуляция.

Любая попытка прорваться в город будет пресечена самым решительным образом. Кровь за кровь! За гибель одного заложника мы расстреляем сотню! На раздумья у вас 20 часов!

Заключенные тюрьмы Глот! Те, кто еще не запачкал руки в крови мирных жителей. Кто не совершил особо тяжких преступлений. Именно к вам обращаюсь я в первую очередь. Вам никогда не поставить народ Дайзен-2 на колени. Никогда! Вас всего 50 тысяч, а нас — два миллиона! Ярый со своими нереальными амбициями ведет вас на верную смерть. Не слушайте его! Убегайте! Сдавайтесь! И тогда у вас будет шанс остаться в живых. Кому, кому, а вам метрополия точно не поможет!

Сжимая локоть губернатора, Чаг слушает президента Федерации затаив дыхание. Вот это совершенно другое дело! Так и надо обращаться с этими ублюдками. Никаких поблажек! К черту метрополию. Сами разберемся.

— Граждане Финдоса и прочих населенных пунктов! Я призываю вас создавать отряды самообороны. Вооружайтесь чем только можете: палками, дубинками, рогатками, кухонными ножами и сковородками. Занимайте круговую оборону. У преступников всего сотня автоматов. Половину боеприпасов они уже расстреляли, а пополнить его негде. Если они полезут к вам — бейте их самым решительным образом! И помните: у нас есть силы, чтобы указать уголовникам их законное место. Наша планета станет для них могилой!

Благодарю за внимание.

Маленькая красная лампочка над объективом телекамеры сменила красный цвет на зеленый. Прямой эфир окончен. Чаг просто находился позади витуса Тонка, но от волнения запыхался так, будто только что пробежал десятку километров с полной выкладкой. Нервная нагрузка тяжелей физической.

— Шнык, Непоседа — отлично! Вы — супер!

К ним подошел Киборг.

— Отведем губернатора в кутузку. Пошли!

В сопровождении витуса Лерана и еще троих солдат, Чаг и Шнык вывели губернатора из Центра связи. Витус Гажан без малейшего сопротивления позволил довести себя до Управления полиции и затолкать в небольшую камеру в дежурной части с обшарпанными скамейками и заплеванным полом. Обычно сюда сажают мелких хулиганов, дебоширов и перебравших посетителей баров. Но свергнутому губернатору не грозит одиночество. В камере уже сидит витус Рабел, бывший начальник Управления полиции и еще какой-то чиновник с синим носом и обвислыми усами. Вид у всех троих несчастный и растерянный.

— Ну дела! — громогласно воскликнул Шнык, когда они вышли на Площадь пионеров. — Непоседа, мне до сих пор не верится!

— Не верится во что? — Час снял с головы шлем.

— Я творю историю! Меня только что показали по телеку на всю планету!

Чаг улыбнулся, но ответить не успел. Убранный в карман наладонник требовательно завибрировал в очередной раз. Пока они караулили губернатора, отвечать на звонки было некогда. На небольшом экране загорелась надпись: «Отец». Чаг нажал на кнопку приема:

— Да, папа.

— Чаг! Наконец-то! — ответил отец.

Даже на экране маленького наладонника видно, как сильно он взволнован.

— Ты! Ты! Да я горжусь тобой!

— Спасибо, папа, — ответ Чаг

Похвала отца согрела душу.

— Убежал! Толком ничего не сказал! Мы с мамой не весть что думаем. А ты! А тебя! По телевизору узнали!

Пока витус Тонк выступал перед жителями Дайзен-2, Чаг маячил на заднем плане в обнимку с бывшим губернатором. Черная форма у солдат одинаковая, но забрало шлема Чаг не опустил. У родителей было достаточно времени, чтобы присмотреться и узнать его.

— Чаг! Милый! Да что ж ты нам ничего не сказал! Не предупредил!

Изображение на экране резко дернулось в сторону. Мама самым грубым образом вырвала наладонник из рук отца.

— Чаг! Дорогой! Да как же ты?! Я так волнуюсь! Что с тобой?!

Мама утопила в море вопросов. Минуть пять пришлось успокаивать взволнованных родителей. Наконец отец, в очередной раз завладев наладонником, произнес:

— Ну все, сынок, не будем больше тебя задерживать. Как освободишься — сразу домой! Пока. До встречи. Да хватит же, говорю!!!

Изображение на экране опять дернулось, но тут же погасло. Последние слова отца предназначены матери, которая опять чуть не вырвала наладонник.

— Да, мама. И я тебя очень, очень люблю. Обязательно. Вернусь. Как только смогу. Да когда я тебя не слушался?

В сторонке Шнык объясняется с родителями. Он вообще из дома в шлепанцах убежал. Никого не предупредил, теперь отдувается.