Бунт пупсиков

– Вика, держи его, пожалуйста, за шкирку! – попросил папа, который уже держал за руку Костю, а Риту так и вообще на руках. При этом папа подозрительно принюхивался, поскольку у него имелись в отношении Риты некоторые смутные сомнения.

В соседнем зале выставлялось немало пулеметов, минометов, военной техники и снарядов, поднятых с морского дна. Саше сразу захотелось взорвать большую авиабомбу. Пока Сашу оттаскивали, Костя ухитрился выкрутиться из папиной руки и сесть прямо в снаряды, которые завалились в разные стороны, как расставленные костяшки домино.

К счастью, смотрительница в зале оказалась доброй и сказала, что ничего страшного, она все расставит. Единственное, чего здесь нельзя трогать, это вот ту торпеду, потому что она точно не знает, разминировали ее или нет. Получив такую наводку, Саша и Костя сразу кинулись трогать торпеду и убедились, что она не взрывается. Правда, после этого их выгнали из зала в фойе.

В фойе Рита увидела стол с сувенирами и устроила сцену на тему «Купи, купи!». К ней присоединились Саша с Костей и морально нестойкая Алена. К счастью, все они побаивались Катю, которая заявила, что тогда им не купят мороженое, которое им и так, скорее всего, не купят, потому что у всех болит горло.

На обратном пути Рита уснула в коляске. Костя тоже уснул, а потом оказалось, что уснул и Саша, улегшийся на нижний багажник. Везти спящих детей было значительно проще, не считая того, что Костя теперь сваливался, не помещаясь в коляске вместе с Ритой. Его пришлось взять на руки.

Вика всю дорогу скакала как лошадь. Показывала рысь, галоп, полугалоп и иноходь. Она настолько увлекалась лошадями, что даже в школе на физкультуре бегала как лошадь, выводя из себя учителя. Катя ворчала и поучала папу, что надо покупать не много маленьких мороженых, а одно большое, потому что так выгоднее.

Петя опять шел по навигатору в телефоне и пытался доказать, что навигатор неправильно считает метры, потому что не понимает разницы между газоном и тротуаром. И вообще думает, что тут есть дом, а на самом деле нет.

Папа внезапно остановился.

– Стоп! – сказал он. – Мне просто интересно! Хоть кто-нибудь из вас запомнил, что он видел в музее? Ну, кроме мин и пушек? Ну хоть когда был основан город? Или хоть какими народами?

Петя озадаченно умолк, после чего буркнул, что да, он видел вазу, в которую спрятаться хотел. И пулеметы всякие. А другое – да, действительно просмотрел.

Потом они пришли домой и стали сгружать детей с коляски, стараясь никого не разбудить, поскольку разбуженные дети скандалят всегда громче тех, которые вообще не спали. Оказалось, что мама уже проснулась и, пока они ходили, ухитрилась наклеить обои еще на целую стену и приготовить обед.

– Как хорошо! Завтра вы тоже уйдете в музей на целый день! – мечтательно сказала она.

– Ага! Уже бежим! – ответила Катя. – Ну, в смысле, я хотела сказать, что мы обдумаем твое предложение!

Глава одиннадцатая Рита записывается в щеночки

Лучший способ проверить, искренне ли страдает человек, – уйти от страдающего в другую комнату. Если страдающий пойдет за тобой и там продолжит орать или будет укладываться на полу, выгибаясь и стуча ногами, то это повод задуматься.

Йозеф Эметс, венгерский философ

Утром Алена стояла у кухонного стола и, глядя в растрепанный молитвослов, громко бубнила:

– Да приедет Царствие Твое!

Саша перестал бегать на четвереньках и заинтересованно задрал голову.

– Куда-куда приедет? – спросил он.

– Не «приедет», а «приидет». Придет, в смысле! – объяснила находившаяся рядом Вика.

– А почему она вот сказала «приедет»? Она совсем глупая, да? – допытывался Саша.

У Алены слезы брызнули из глаз:

– Чего ты ко мне пристал, малявка? Ты вообще читать не умеешь!

– Бе-бе-бе!

Алена не выдержала и бросилась на Сашу с кулаками. Саша втянул голову в плечи, закрыл глаза и стал отмахиваться.

– Ну-ну, спокойно! Брек! – сказал Петя, разнимая их.

Алена затопала ногами и убежала наверх. Жалостливая Вика хотела побежать за ней, но Петя увидел проблему под другим углом:

– Ей сейчас выгодно обижаться, потому что молитвы можно не дочитывать. Она через две минуты вернется, спорим на штуку?

Петя обожал спорить, и, как правило, почему-то «на штуку», но с ним никто никогда не спорил, потому что денег ни у кого не было. Ну, кроме Саши и Кости, которые уже проспорили Пете многие миллионы, но пока не отдавали. Видимо, Петя ждал момента, пока они вырастут и разбогатеют, чтобы напомнить им о долге.

Хлопнули ворота. Это мама приехала на велосипеде с рынка. Все сразу бросились к ней смотреть, что она купила. Мама прыгала на одной ноге, пытаясь перекинуть другую через раму велосипеда. Все висли у нее на пакетах и засовывали туда руки, а некоторые даже и головы.

Алена тоже бросилась проверять, что мама привезла.