Бунтарь ее величества

Однако никто, кроме этого глазастого казака, пока не видел диверсантов. Сотня поехала дальше. Хотя никто не отдавал такой команды, но кони все ускоряли бег – видимо, им передалось нетерпение, овладевшее людьми. Ехали молча – в ночной тишине звуки разносились далеко, и казаки боялись, что враги услышат погоню. Даже кони, казалось, прониклись этими чувствами своих хозяев – ни один не заржал.

Примерно минут через двадцать, когда луна вновь показалась из-за туч, есаул тихо воскликнул:

– А вот теперь и я вижу! Вон они!

Трое оперативников тоже разглядели диверсантов. Их было два десятка, а может, чуть больше – в темноте было трудно сосчитать. Пока они еще не догадывались о погоне, но это должно было вот-вот случиться.

Группа приблизилась вплотную к подножью гор. Там, в неширокой долине, протекала река Бельбек. Левее, верстах в трех, тускло светились огоньки – там находилась деревня Дуванкой. Есаул хлестнул коня и негромко приказал:

– Вперед, быстрее!

Оперативники поняли его замысел: командир сотни рассчитывал захватить врага на переправе, это был бы удобный момент. Однако в ту самую минуту, когда казаки ускорили бег своих коней, те заметили погоню. Впереди послышалась гортанная команда, и несколько турок соскочили с коней и залегли, остальные поспешно спустились к воде и стали переправляться на другой берег. Оставшиеся зарядили ружья, и тишину ночи прорезал залп. Стреляли они метко: двое казаков, мчавшихся впереди отряда, свалились на землю, еще под одним пала лошадь. Но сотня все так же неумолимо приближалась к реке. Противники успели дать еще один залп, и снова несколько казаков упали на землю. Но тут сотня уже достигла переправы. Лязгнули, скрещиваясь, казачьи сабли и турецкие ятаганы, и в секунду все было кончено: оставленные для защиты переправы враги лежали мертвыми, а сотня спешно переправлялась на другой берег. Навстречу ей из кустов снова грянули ружья – уже не шесть, а все пятнадцать. Теперь потери были серьезнее – уже семь или восемь казаков рухнули в реку. Но передние уже выбирались на другой берег.

Больше стрельбы не было – турки не рискнули давать решающий бой. В чаще раздался топот копыт, и все стихло – они скрылись в лесу. Есаул приказал десятку казаков остаться на берегу Бельбека и собрать тела убитых казаков – негоже им было лежать здесь, словно никому до них не было дела. Остальная часть отряда продолжила преследование. Однако теперь о быстром продвижении нечего было и думать – густой лес давал возможность ехать только шагом. А вскоре казакам пришлось вообще спешиться и вести коней в поводу. Время от времени они останавливались и прислушивались и тогда слышали где-то впереди треск ломаемых ветвей и топот копыт. Это означало, что они правильно идут по следу.

Между тем уже начало светать, восточный край неба постепенно светлел, звезды гасли. Углов догнал есаула и сказал:

– Слушайте, господин Муравьев, мы делаем ошибку. Что, если турки разделились и впереди нас идет только часть их отряда? А вторая часть, главная, ушла в сторону, чтобы скорее выбраться из леса и мчаться навстречу кортежу императрицы? Ведь их задача, как мы ее понимаем, – не уйти от нашей погони, а напасть на ее величество!

– Вы полагаете? – озадаченно спросил есаул. – А ведь верно, так может быть!

– Давайте и мы разделимся! – поддержал товарища Дружинин. – Пусть часть отряда продолжит преследование, чтобы турки ни о чем не догадались. Другие же пойдут направо и налево. Правее нас, примерно в четырех верстах, проходит дорога на Севастополь. Туда надо направить небольшую группу – так, на всякий случай. А основные силы должны идти левее, где пролегает тропа на пещерный город Эски-Кермен и далее в Байдарскую долину. Именно этой дорогой, насколько я помню, собирался сегодня следовать кортеж. Там турки и будут делать засаду.

– Правильно говорите, господин иностранец! – заключил есаул. – Ребята, слушай мою команду…

Спустя минуту три группы казаков разошлись в разных направлениях. Трое оперативников пошли с основной группой, в которой осталось полсотни казаков. Следуя вдоль склона горы, они спустя час выбрались на свободное от леса место. Уже совсем рассвело, вскоре должно было подняться солнце. В свете начавшегося дня казаки увидели слева долину Бельбека, а справа уступами уходили вверх поросшие кустами холмы. По ним, то появляясь, то пропадая, вилась тропа, и далеко, у самой вершины холмов, мелькали фигурки десятка всадников.

– Вот они! – воскликнул есаул. – Вперед, ребята! Коней не жалеть!

И полусотня бросилась в погоню. Ехать в гору вскачь не получалось, но казаки старались вовсю, и расстояние между ними и преследуемыми стало сокращаться. Потом турки скрылись за гребнем горы и исчезли из виду. Но когда казаки, в свою очередь, достигли гребня, то снова увидели врагов, спешно спускавшихся в ущелье. Теперь они могли пустить своих коней в галоп, что и сделали. Вскоре уже было видно, что во главе вражеского отряда скачут два человека: один – в темно-зеленом тюрбане и такого же цвета бешмете – и второй – в темном камзоле и треуголке.