Бунтарь

Птичка-Дятел задумался, остановившись на тротуаре так резко, что шедшая следом дама едва не врезалась ему в спину.

— Хотел ли? Уместный вопрос, Старбак. На диво уместный для юнца из Бостона, — Бёрд пощипал себя за бороду, — Моя сестра хотела, точно. Умом она не блещет, а потому уверена, что офицерский чин придаст мне респектабельности, качества, которого, по её мнению, мне недостаёт. Хотел ли я сам? Хотел. Признаю, хотел. Почему? Потому, Старбак, что войны собирают в одном месте огромное количество дураков, и моё присутствие необходимо в качестве противовеса. Это во-первых.

Голоса Бёрд не понижал, и прохожие поглядывали на него с любопытством.

— Во-вторых, война — отличный повод вырваться, наконец, из классной комнаты. Вам уже, кажется, известно, как я ненавижу детей? Терпеть не могу! Они пасть открывают, а меня тянет заорать, чтобы заглушить чепуху, которую сейчас они начнут нести! Их шалости жестоки, их присутствие бесит, их речи — пустое сотрясение воздуха. Таковы две главные причины.

Так же неожиданно, как запнулся, майор Таддеус Карактакус Эвелард Бёрд тронулся с места.

— Доводы против тоже имелись весомые. — продолжил Бёрд, когда Старбак нагнал его, — Первое: необходимость, в случае согласия, постоянного общения с зятем, которую перевесила перспектива избавления от учеников. Второе: страх моей наречённой, что я паду на поле брани. Это была бы трагедия, Старбак, настоящая трагедия.

Беспредельность потери, понесённой с его гибелью миром, Бёрд проиллюстрировал широким взмахом, чуть не сбив с проходящего джентльмена шляпу.

— В конце концов, моя дорогая Присцилла, сознавая, что в такие дни мужчина не имеет права уклониться от исполнения патриотического долга, смирилась и разрешила мне стать солдатом.

— Вы помолвлены, сэр?

— Вы находите данное обстоятельство странным? — ощетинился Бёрд.

— Я нахожу в нём лишний повод поздравить вас, сэр.

— Ваше чувство такта далеко заходит за пределы правдивости. — хихикнул учитель, сворачивая в проулок к портняжной мастерской.

Шефферы расстарались, успев сшить к назначенному сроку три заказанных комплекта полковничьей формы, обошедшихся, к тому же, гораздо дешевле ожидаемого. Птичка-Дятел заставил развернуть один из мундиров, внимательно изучил его и распорядился сшить себе такой же, точь-в-точь, до последней пуговицы, до последнего завитка золотого шитья. Единственной уступкой субординации, которую он допустил, — на воротнике должна была красоваться одинокая майорская звезда вместо трёх полковничьих. «Запишите стоимость пошива также на счёт моего зятя» — величественно распорядился Бёрд, пока портные снимали мерку с его тощей нескладной фигуры. Заминка дорого обошлась кошельку Фальконера: пораскинув мозгами, Бёрд надумал украсить будущую форму всеми изысками, какие только могла предложить фирма Шефферов.

— В битву надо идти, как на празднество. — кротко объяснил майор, оборачиваясь на звон колокольчика над дверью, оповестившего о приходе нового клиента, — Делани!

Приземистый толстячок с круглой совиной физиономией близоруко сощурился, высматривая, кто окликнул его так сердечно.

— Бёрд? Ты? Выпорхнул-таки из классной клетки?

— Делани!

Два приятели, один длинный и неряшливый, другой маленький, пухлый и лощёный, с искренней радостью похлопали друг друга по плечам, и немедленно затеяли беседу об общих знакомых, лучшие из которых характеризовались, как простаки, худшие — как полные недоумки.

Старбак, забытый, терпеливо стоял с тремя упакованными мундирами Фальконера. Таддеус Бёрд, наконец, вспомнил о спутнике и поманил его к себе.

— Позвольте представить вам, Старбак, Бельведера Делани. Мистер Делани — сводный брат Итена Ридли, но пусть ваше мнение об одном брате не повлияет на мнение о другом.

— Старбак? — интонация у поклонившегося толстячка была скорее утвердительной, нежели вопросительной.

Делани был почти на голову ниже Старбака, но гораздо элегантнее. Чёрные шёлковые брюки, сюртук и цилиндр подчёркивали ослепительную белизну сорочки с пышной грудью. Жемчужина галстучной булавки была оправлена в золото. В умных глазах таилась хитринка.

— Вы смотрите на меня, Старбак, и дивитесь: как могло случиться, что Итен и я, лебедь и гадкий утёнок, вылетели из одного и того же гнезда?

— Ничего подобного, сэр. — солгал Старбак.

— Зовите меня Делани. Надеюсь, мы подружимся. Итен рассказал мне, что вы учились в Йеле?

— Учился. — хмуро подтвердил Старбак, с досадой ловя себя на мысли, что у Итена Ридли длинноват язык. Что ещё он этому пухлику разболтал?

Догадавшись, вероятно, какие страхи терзают в этот миг северянина, Делани поспешно заверил его:

— О, вам нечего опасаться меня. Я, как-никак, адвокат, пусть и не самый успешный. Корень последнего, как мне кажется, кроется в моём излишне лёгком отношении к практике. Работой я занимаюсь лишь тогда, когда от неё вовсе уж не отвертеться…