Бунтари и бродяги

Да, четырехпенсовая монета могла бы сотворить чудо, если только потратить ее на нужные вещи, — для которых она и предназначена. «Но я израсходую эти деньги совсем по-другому, — терзаясь муками совести, подумал Колен, — ведь на четыре пенса можно также купить журнал с комиксами, или две плитки шоколада, или два дешевых билета в кино, или вдоволь повеселиться на ярмарке.» И широкая, темная, пахнувшая землей трещина, отделяющая добро от зла, расколола его душу. Но эти муки показались бы странными Берту, который шел рядом, весело насвистывая и швыряя в разные стороны камушки. Он-то уж наверняка не стал бы терзаться из-за каких-нибудь четырех пенсов. Нет, он бы здорово повеселился на них, что, впрочем, и собирался сейчас сделать с половиной тех денег, что были у Колена. Если бы Берт обокрал магазин или машину, он бы отнес еду прямо домой, но если бы ему удалось стащить пять шиллингов или фунт стерлингов, он бы отдал матери шиллинг и шесть пенсов, сказав, что столько ему заплатили за случайно подвернувшуюся работу. А уж из-за четырех пенсов он бы не стал переживать. Он бы просто потратил их в свое удовольствие. И так же поступит Колен, и сделает это на аттракционах.

Спустившись по Бенктинк Роуд, они почти подошли к ярмарке, и до их носов уже доносились запахи жареной рыбы с картошкой, мидий и пряников. «Смотри под ноги», — крикнул Берт, который, хоть и выглядел изможденным, всегда был готов был к тому, чтобы искать и находить себе средства к существованию. Макушка и затылок его головы были покрыты длинными волосами, он шлепал по земле драными ботинками, засунув руки в карманы и насвистывая, но потом стал ругаться на чем свет стоит, потому что с тротуара его оттеснила толпа взрослых парней и девушек.

Колен также не был склонен терять время попусту: он соскользнул в водосточную канаву, затем проковылял ярдов сто, скрючившись, как малолетний ревматик, и наконец выпрямился. В руках он держал пачку, из которой торчали две не докуренные сигареты. «Фиг тебе», — крикнул он, показывая, что делиться не намерен.

«Ну, ну, — сказал Берт, в голосе которого звучала одновременно и лесть, и угроза, — не будь жадиной, Колен. Дай мне одну.»

Но Колен стоял на своем: «Раз нашел я, то это мое. Я отдам их отцу. Не думаю, чтобы ему выдавали курево.»

«Слушай, мой папаша курево тоже не получает, но если я найду сигареты, то не стану их ему отдавать. Вот так.»

«Может, мы найдем еще», — сказал Колен, так и не достав пачку из кармана.

Они шли по асфальтовой дорожке Фореста, поднимаясь по крутому склону. Берт теперь жадно бросался на каждую попадающуюся ему глаза пачку из-под сигарет, разрывал ее, выбрасывая фольгу и засовывая в карман картинки с пачек, чтобы отдать их потом младшим братьям, а из остального комкал шарик и швырял на землю, туда, где тесно лежали тела убитых солдат, никто из которых не мог понять, ради чего здесь оказался. С памятника погибшим на войне они видели всю ярмарку, море огней и крыши палаток, стоящих вдоль домов, очертания которых едва были видны в тумане. Жители этой улицы не могли дождаться следующей недели, когда весь этот огромный балаган наконец-таки переедет в другой город. Откуда-то снизу доносился приглушенный шум ярмарочной суеты, который время от времени заглушали пронзительные крики тех, кто катался на лодочках или крутился на чертовом колесе.

«Давай спустимся туда, — предложил Колен, нетерпеливо перебирая в кармане свои пенни. — Я хочу там на все посмотреть. Я хочу залезть на тот Ноев Ковчег.»

Катаясь на Призрачном караване под истошные девчоночьи крики, они жевали пряники.

«Мы положим пенни на числа и выиграем еду, — сказал Берт. — Ты увидишь, что это очень просто. Тебе только надо будет положить монеты на числа, когда эта тетка отвернется».

Он говорил уверенным тоном, чтобы Колен поверил, что это станет настоящим приключением, если они станут действовать вместе. Не то чтобы он боялся совершить мошенничество один, но ведь двое ребят вызывают меньше подозрений, чем один мальчишка, который непонятно почему крутится вокруг игрального стола.

«Это опасно, — запротестовал Колен, протискиваясь сквозь толпу, хотя Берт его почти убедил. — Тебя схватят копы».